Дитя Плазмы. (Сборник)
Шрифт:
— Он тоже приглашен на совещание. Йенсен подтолкнул Николсона к массивной, украшенной бронзовыми завитушками двери и мысленно рассмеялся. Видимо, правду говорят: рыбак рыбака видит издалека. В лаковом отблеске витражных стекол он увидел отражение оставшегося позади «швейцара». Поднеся к губам портативную рацию и продолжая смотреть им вслед, тот торопливо сообщал данные о вновь прибывших. Теперь их будут ждать на всех этажах, а оператор перед телемониторами на минуту-другую удвоит внимание.
— Сколько их тут? — Николсон толкнул Йенсена в бок и снисходительно улыбнулся.
— Немного.
— Так уж и бывшие? — Взгляд Николсона скользнул по стенам, машинально фиксируя все сколько-нибудь подозрительное. Дворец от фундамента и до конька крыши был нашпигован всевозможными датчиками, бдительной оптикой и электронными глушилками. — Ничуть не сомневаюсь, они и сейчас там числятся.
— Послушай, — возмутился Иенсен, — ты можешь наконец сосредоточиться на деле?
— Ладно, не психуй.
Николсон умолк. У подножия лестницы, заложив руки за спину, стоял еще один «швейцар». Должно быть, он нарочно выбрался из своей укромной ниши, чтобы взглянуть на гостей.
…Совещание проходило в знаменитом Круглом зале. Кроме седовласого, вечно худого и вечно удрученного жизненными печалями координатора, в глубоких креслах утопали двое советников. За отдельными столиками сидели офицеры ФБР во главе с сухопарым Симонсоном и полковник Беркович — полномочный представитель ЦРУ.
— А что здесь делают федералы? — неприязненно проворчал Николсон.
Вежливо улыбнувшись присутствующим, Джек Иенсен шепнул:
— Фил, ради Бога, заткнись!
Один из советников координатора, исполняющий одновременно функции секретаря и стенографиста, недоуменно шевельнул бровью. Извиняясь за опоздание, Иенсен изобразил рукой в воздухе нечто вроде вопросительного знака. Все так же печально координатор кивнул и, как только вошедшие расположились в креслах, поднялся.
— Господа! Время дорого, поэтому начну с главного. Разговор с президентом состоялся вчера вечером. Могу довести до вашего сведения, что он серьезно обеспокоен происходящим и только за последние несколько дней уже трижды связывался с Москвой. Теперь нам по крайней мере достоверно известно, что каракатица покинула северный полигон русских и возвращается.
— Куда?
Координатор проигнорировал идиотскую реплику представителя ФБР, зато с живостью обернулся к поднявшему руку Берковичу.
— Откуда вы черпаете данные? Сводки НЦ? — спросил Беркович.
— Да. За движением рептилии ежечасно наблюдают вертолеты ДС и НЦ. — Координатор развел руками. — До сих пор сведения по большей части подтверждались, и оснований сомневаться в их достоверности…
— Одну минуточку, координатор! — Беркович раздраженно провел платком по лоснящемуся лбу. — Вы заявляете: нет оснований… Хорошо. Но это было до сих пор, а задача слишком ответственная! Словом, не слишком ли мы доверились экстрасенсам? Обостренная чувствительность недоказуема. Сегодня астролог обещает нам доброе здоровье, а завтра пожимает плечами…
— При чем здесь астрология? — перебил Фил Николсон. — Это из другой оперы, милейший! Иенсен вновь незаметно дернул его за рукав. Беркович неприязненно
— Астрология — это так, для примера… Но есть одно настораживающее обстоятельство… Вы действительно намерены предоставить НЦ самые широкие полномочия, координатор?
Старческая спина распрямилась, плечи расправились, в глазах блеснул упрямый огонек.
— Вы все поняли правильно. Более того — своим последним распоряжением президент передал в ведение НЦ оперативные отделы ЦРУ, ФБР и Национальной гвардии. Добавлю: я это решение вполне одобряю. Мы обязаны забыть об амбициях. Сегодня нет отдельных служб и отдельных задач. На повестке дня — безопасность страны, а может быть, и всего мирового сообщества.
— И вы всерьез полагаете, что каракатицей должен заниматься Национальный центр аномальных явлений?
— Да. Президент думает так же. Надо смотреть в лицо действительности, а она такова, что ни армия, ни военная разведка не готовы к грамотному восприятию феномена. Каракатица — это проблема, которую не разрешит обычное оружие.
Нужна иная методика, ее могут предложить только в НЦ.
— А они что-нибудь предложили? — Одутловатое лицо Берковича украсилось ехидной улыбочкой. Прищуренные глазки излучали сладковатый яд.
— Спросите сами. — Координатор перевел взор на Джека Йенсена. — Собственно, для того мы здесь и собрались, чтобы выслушать соображения одного из руководителей НЦ. Прошу…
Иенсен пружинисто поднялся из кресла.
— Я попробую уложиться в три-четыре минуты. — Иенсен покосился на откровенно скучающую физиономию Николсона, перевел взгляд на ухмыляющегося Берковича. — Несколько слов о том, что мы успели предпринять. — Джек Иенсен почтительно повернулся к координатору. — Вы уже упомянули о специальных вертолетах. Могу добавить, что среди экипажей, как и в прошлый раз, наши лучшие эксперты.
— Корбут, разумеется, среди них?
— Да. Он единственный, кто чувствует эту тварь на глубине до шестисот километров. Без Корбута слежение было бы совершенно невозможным. С ним мы контролируем маршрут каракатицы с точностью до градуса.
— А что вы предпримете, когда она объявится здесь? — поинтересовался Симонсон. Каркающий, неприятный голос оказался под стать его костлявому лицу.
— Мы встретим ее во всеоружии. — Иенсен бросил предостерегающий взор в сторону Николсона, но тот сидел тихо. — Наша задача подразумевает три аспекта: обеспечение безопасности населения, высокую секретность проводимых мероприятий и, самое важное, — общение с каракатицей.
— Это третье меня отчего-то особенно смущает. — Беркович издевательски крякнул.
— Я так не считаю, — возразил Иенсен. — Врага не обязательно убивать. Его можно локализовать и обмануть, с ним можно найти общий язык и даже завязать дружбу.
— Что-что?
— Вы шутите? С кем это вы собираетесь завязать дружбу?
— Это не шутка. Я стараюсь рассматривать задачу комплексно. Если бы каракатицу можно было подстрелить обычной ракетой, все обстояло бы предельно просто. Но вы знаете, к чему привели попытки военных. Ни мы, ни русские не добились ни малейшего успеха…