Дитя прибоя
Шрифт:
— И что вы со всем этим делать собираетесь?
— Когти и клыки, на украшения, а кровь и жидкость из железы, на продажу, — коротко пояснил Родри. — Маги академии за них золотом платят.
— А шкуру?- не унимался Лёха.
— Придёт время, увидишь, — загадочно усмехнулся Груд. — Скажу только, что правильно выделанная шкура мантикоры, способна прямой удар секиры выдержать. А уж обычным ножом или кинжалом, её вообще не возьмёшь.
— Их потому и мало осталось, что охотники специально на мантикор охотились. Даже гнёзда разоряли, малышей не жалея ради выгоды, — добавил Родри.
— А это
— Самец, — кивнул Груд. — Так что, за гнездо не волнуйся.
— Надеюсь, они не парами живут и нам не придётся от его подруги отбиваться. Хватит на сегодня приключений, — вздохнул Лёха.
— Мантикоры одиночки, — вздохнул Родри, устраиваясь поудобнее. — Только во время гона они собираются в небольшие стаи, и спаси тебя пятеро, если вдруг окажешься рядом. И костей не найдут. После того, как самый сильный самец разгонит остальных и спарится с самкой, они снова разбредаются по своим угодьям. Самки растят детёнышей сами. Обычно, малышей двое. И как только они начинают, есть мясо, уходят из гнезда. Спустя цикл, это будут уже опасные звери, с которыми лучше не связываться.
— Ну и то ладно, — внимательно выслушав его, вздохнул Лёха. — Как дежурить будем?
— Ложитесь отдыхать. Я сам всё сделаю, — ответил Эльвар.
— Будешь всю ночь дежурить?- удивился Лёха.
— Да.
— А потом весь день сонным ходить будешь? Нет уж, нужно разделить ночь на всех, — возразил Лёха.
— Не буду, — загадочно усмехнулся эльф. — Если возникнет опасность, лес меня предупредит.
— Ты же сам сказал, что это не твоя роща, — не сдавался парень.
— Верно. Но у каждого есть свои тайны, — ответил эльф, продолжая улыбаться.
— Чёрт с тобой, осёл упрямый, — сдался Лёха, которого все эти секреты уже до самых печёнок достали. — Но если ты нас в сонном состоянии не туда заведёшь, лично уши на макушке узлом завяжу. Чтобы больше спорить со мной, не смел.
— Если дотянешься, — не остался в долгу эльф, звонко, рассмеявшись.
Напрягшиеся при угрозе парня гномы расслабились. Отношения эльфов к шуткам по поводу их ушей давно уже стало притчей среди первородных, но на шутки приятеля Эльвар почему-то совсем не обижался. Сам Лёха списывал это на особые способности целителя, способного оценить на ментальном уровне, для чего говорятся те или иные слова. С целью оскорбить, или просто пошутить. Убедившись, что эльф знает, что делает, друзья раскатали спальные мешки и устроились отдыхать, положив оружие под рукой.
* **
Проснулся Лёха с первыми лучами солнца. Не смотря на не самое роскошное ложе, выспался он отлично и, вскочив на ноги, первым делом посмотрел на эльфа. Ушастый сидел не далеко от почти погасшего костра, в странной позе. Глаза его были полузакрыты, а всё тело расслабленным. На первый взгляд, можно было подумать, что Эльвар спит, но как только Лёха сделал к нему шаг, эльф чуть шевельнулся и, улыбнувшись, тихо спросил:
— Как отдохнул?
— Если честно, то отлично, — признался Лёха, направляясь к ближайшему дереву. Естество требовало своего.
Оправившись, и умывшись в ручье, парень с огромным трудом растолкал разоспавшихся гномов, и безжалостно погнал их умываться. Удивлённо
— Это что за штука?
— Отвар из наших трав. Полезная штука. Бодрит, и настроение поднимает.
— Надеюсь, меня с него не пронесёт, — с сомнением проворчал Лёха, всегда с подозрением относившийся ко всяким гомеопатическим экспериментам.
— Дурак ты, Дальвар. Хоть и умный, — буркнул в ответ Груд. — Ушастые в травах понимают так, что к ним маги учиться попасть мечтают. А ты, пронесёт.
Эти слова прозвучали так неожиданно, что от удивления замерли с раскрытыми ртами все. Гурд, никоим образом не желавший мириться с присутствием в уделе эльфа, вдруг начал этого самого эльфа защищать! Не ожидавший такого финта Лёха, звучно вернул челюсть на место и, покосившись на Родри, осторожно спросил:
— Десятник, ты случаем не заболел?
— Нет, — решительно помотал бородой Груд.
— А головой вчера нигде не стукался?- продолжил допрос Лёха.
— Нет, — удивлённо ответил десятник.
— Тогда объясни мне, умному дураку, что с тобой случилось? Я думал, мне с тобой драться придётся, чтобы ты сдуру Эльвара резать не кинулся, а ты вдруг его защищать бросился.
— Вот уж точно, бродяга безродный, — презрительно фыркнул Груд. — Думаешь, я совсем с головой поссорился и ничего не понимаю?
— А что ты понял?- не унимался Лёха.
— Тогда, во время прихода чёрной руки, я в первом десятке хирда стоял, готовясь в атаку идти, — насупившись, тихо пробурчал Груд. — Видел я, как он к бою готовился, и снадобья свои готовил, чтобы раненных пользовать. И то, как ты один против пятерых магов вышел, тоже видел. Правильно князь поступил, когда вас друзьями рода назвал. Та драка нам бы большой кровью далась. Так что, зря боялся. Не буду я его резать. Но только его, — тут же добавил упрямый десятник, решив оставить последнее слово за собой.
— Груд, ещё раз про бродягу услышу, со мной дело иметь будешь, — тихо, но очень весомо произнёс Родри.
— Я так понимаю, на этой фразе я должен был ему в бороду вцепиться?- иронично уточнил Лёха.
— Так у нас тех называют, кто своего роду-племени не помнит и готов первому попавшемуся хозяину пятки лизать, за корку сухую, — нехотя пояснил Родри, с угрозой поглядывая на десятника.
— Ну, можно сказать, что в чём-то Груд прав, — грустно усмехнулся Лёха. — В этом мире, у меня ни кола, ни двора нет. Как есть, бродяга. А вот род свой, и родителей, я хорошо помню, хоть и вырос в приюте. Но князь прав. Ещё раз так про меня скажешь, поссоримся. Я к вам в горы не попрошайкой пришёл, и рюкзак, из которого ты свои харчи доставал, по моим чертежам сшит. Как и револьвер твой, тоже с моими нарезами. А бродягой, я не по своей воле стал. Так что, в следующий раз, думай, что языком ляпаешь.