Дитя слова
Шрифт:
— Я подал в отставку не из-за Лоры!
— В вас так мало от джентльмена, что вы даже сознаться не можете.
— Джентльмен вовсе не обязан признаваться в том, чего не было, даже в подобной ситуации.
— Вы дрянь, настоящий хам. Просто не могу себе представить, почему я до сих пор этого не понимал. Конечно же, можно было ожидать такого…
— От человека, вылезшего из канавы.
— При чем тут это?
— Пролетарии, не ходившие в частную школу, естественно, не умеют себя вести.
— Я,
— Но я не влюблялся в нее, я не…
— Уже само это отрицание настолько мерзко…
— Да не влюблен я в Лору!
— Вы сказали Томми, что влюблены.
— Я, возможно, и поддерживал в ней это заблуждение, чтобы она от меня отстала. Томми была абсолютно уверена, что у меня появилась другая женщина…
— Хилари, — сказала Лора, — как вы можете так лгать…
— Разве это ложь, неужели?..
— Я знаю, вы пытаетесь помочь мне, но сейчас куда лучше сказать правду, и к этому я призываю всех нас.
— Я, право же, должен идти, — сказал Кристофер. — Я уверен, вам будет куда легче объясниться без меня.
— Но, Лора, дорогая, я же говорю правду!
— Я согласен с Кристофером, — сказал Фредди, — пусть он идет. А мы, то есть те, кого это касается, разберемся во всем сами.
— Но его это тоже касается.
— Нам не нужны «свидетели». Меня не интересует, что видел Кристофер.
— А он ничего не видел.
— Я только налью себе еще, — сказала Лора.
— А можно и мне? — сказал я. — Я сегодня еще ничего не пил.
Лора налила себе чистого виски. Я подошел к столу плеснул себе изрядную дозу джина и вермута. И вдруг увидел, что Кристофер дрожит.
На Лоре было элегантное неброское платье из синего твида; волосы ее, хоть и не уложенные в прическу, аккуратно лежали вдоль спины. Они были, конечно, далеко не такие длинные, как у Бисквитика. Выпуклые карие глаза горели, как у бешеной лошади, говорила она еще пронзительнее, громче и назидательнее, чем всегда. Она казалась опытной больничной сиделкой, взявшейся за излечение больного, попавшего в аварию, или стареющей актрисой в роли леди Макбет, которую она намеренно сдержанно играла. Она выпила строго определенное количество виски, словно это было лекарство. Виновата во всем я, — объявила она.
— Да будет вам, Лора, — сказал я. — Не надо преувеличивать. Никто не виноват. Просто Фредди ошибся.
— Нет, он не ошибся.
— Хотел бы я, чтобы это было так, — сказал Фредди.
— Мне, пожалуй, лучше объяснить все, — сказала Лора. — Извините. Но так будет лучше. Особенно поскольку я считаю, что после всех недоразумений необходимо обелить Хилари.
— О, благодарю вас!
— Никто не виноват, кроме меня.
— Послушайте, Лора… — начал было Кристофер.
— Прекратите,
— Что часто оказывается ошибкой, — заметил я, — тем не менее благодарю за желание меня обелить.
— Быть может, все-таки, — заметил Фредди, — не надо нам…
— Нет, надо. Начнем с того, что Хилари, конечно, влюблен в меня.
— Ничего подобного!
— Он считает, что, отрицая это, помогает мне, но, право же, это несущественно. Хотя он, конечно, уже давно влюблен в меня, но между нами, конечно, ничего не было, поскольку я ни в малейшей степени не влюблена в него.
— Но я и не…
— Мне жаль Хилари, всем нам жаль его: он такой одинокий несчастный человек. И скажу прямо: я никогда не считала, что он должен приглашать нас к себе. Те, кто живет богатой жизнью, должны помогать тем, у кого жизнь бедна, и не ждать ничего взамен.
— Давайте оставим это, — сказал Фредди. — Я сам не знаю, почему я об этом заговорил.
— Хилари — человек более чем скромного достатка, и живет он в трущобе…
— Как жаль, что я не пригласил вас к себе, я бы сделал это, если б думал…
— Во всяком случае, он не из тех, кто может принимать гостей.
— Надеюсь, вы не сочли меня неблагодарным…
— Мне было жаль его, и я решила: пусть любит меня издали — это ведь безобидно. Возможно, это было неразумно с моей стороны.
— Послушайте, Фредди, я вовсе не влюблен в Лору.
— Нет, влюблены, — возразил Фредди, — это невооруженным глазом видно. Но я вас за то не виню, я…
— Хилари ни в чем не виноват. Нам, наверное, следовало перестать приглашать его…
— Вот именно, — сказал Фредди.
— Как только стали ясны его чувства, но стыдно было лишать его единственной возможности развлечься, бывать в обществе.
— Откуда вы знаете, бываю я в обществе или нет?
— Я, пожалуй, могу признать себя виноватой в том, что вела себя неосторожно с Хилари, но…
— Вы сказали, что я нагонял на вас скуку, а уж какую скуку нагоняли на меня вы! И у меня предостаточно возможностей бывать в обществе. Я вовсе не нуждаюсь…
— Хилари, помолчите.
— Пожалуйста, не считайте, что я не испытываю благодарности к вам за все эти изысканные блюда и за все вино, которое я у вас тут вылакал, как изволил выразиться Фредди!..
— Да замолчите вы. То обстоятельство, что Хилари любит меня, не так уж и важно.
— Не только не важно, но не имеет места быть!
— Я, конечно, никогда всерьез не считал, что ты влюблена в Хилари… — сказал Фредди.
— А вот важно то, — объявила Лора, — что я безумно влюбилась в Кристофера.
— Ох, нет, — вырвалось у меня. — Ох, нет… стойте, право же…