Дитя во времени
Шрифт:
Коттедж был погружен в темноту, лишь в одном окне на первом этаже светился желтый огонек. Стивен тихо постучал и, не дождавшись ответа, толкнул дверь и вошел. Тельма сидела, глядя на него, за обеденным столом при свете двух свечей. На лице ее ровным счетом ничего не отражалось.
– Прости, что я задержался. – В комнате было холодно. Стивен сел рядом с ней. – Что случилось? Где Чарльз?
В ответ раздался всхлипывающий звук, особенно громкий в загородной тишине, когда Тельма прикусила нижнюю губу. Прошла минута, достаточно долгая, чтобы Стивен успел пожалеть о пальто, которое оставил на вокзале. Он начинал дрожать, ему хотелось, чтобы что-нибудь происходило, просто чтобы согреться. Стивен накрыл ладонями руки Тельмы. Он словно повернул выключатель. Она замотала
Стивен снял с кресла одеяло и накинул его на Тельму. В гостиной он обнаружил обогреватель и перенес его в столовую. Пока Тельма продолжала всхлипывать, Стивен принялся разводить огонь в печи, зола которой еще не остыла. Он нашел бутылку виски и два стакана и захватил из кухни кувшин с водой. К тому времени, когда Тельма успокоилась, в комнате стало тепло. Она по-прежнему сидела, закрыв лицо руками. Затем она быстро встала и, пробормотав слова извинения, ушла наверх. Стивен услышал, как она заперлась в ванной. Он налил себе выпить и сел рядом с печью, приготовившись услышать дурные известия.
Тельма вернулась через двадцать минут с толстым джемпером, перекинутым через локоть. В руке у нее был фонарь. Она положила все это на стол, подошла к Стивену и села рядом, взяв его за руку и сжав ее между своими ладонями. Теперь она выглядела довольно спокойной, но уставшей, выдохшейся.
– Я рада, что ты здесь, – сказала Тельма. Стивен ждал, что будет дальше.
Для того чтобы сообщить ему то, что она должна была сказать, Тельма поднялась и встала возле стола, вполоборота к Стивену. Большим и указательным пальцами она пощупала шерстяные складки джемпера. Затем она торопливо заговорила монотонным голосом, стараясь отстраниться от произносимых слов:
– Чарльз умер. Он мертв. Он сейчас там, в лесу. Нужно принести его сюда. Я не могу оставить его там на всю ночь. Я хочу, чтобы ты помог мне перетащить его.
Стивен поднялся.
– Где он?
– Возле своего дерева.
– Он упал?
Тельма покачала головой. Напряжение, с которым она это сделала, свидетельствовало о том, что ей лучше не разговаривать, чтобы держать себя в руках.
– Мне нужно пальто, – сказал Стивен, – и какая-нибудь обувь.
Следующие несколько минут прошли в молчании и в деловых приготовлениях. Тельма провела Стивена в подсобное помещение при кухне, где на гвозде висели старое пальто из ослиной шерсти и свитер. Там же была пара резиновых сапог, тяжелых от налипшей на подошвы высохшей земли. На полу Стивен нашел длинный кусок веревки и, не зная толком, зачем он может ему понадобиться, сунул в карман. Прежде чем выйти из дома, он подбросил в печь угля.
Луна вышла из-за облаков, и фонарь нужен был только там, где тропинка ныряла в тень. Стивен решил пока воздержаться от вопросов. Тишину нарушали только скрип снега под ногами да шуршание одежды.
Наконец Тельма сказала:
– Он ушел утром и не вернулся к ланчу. Это показалось мне странным. В конце концов я отправилась его искать и нашла, когда начало темнеть. Я не помню, как вернулась домой. Должно быть, я бежала бегом. Потом я позвонила тебе.
Они продолжали идти дальше, и, когда стало ясно, что Тельма больше не хочет ничего говорить, Стивен осторожно спросил:
– Как он умер?
Ее тон был неуверенным:
– Думаю, он просто сел на землю.
У замерзшего ручья они миновали обломок камня, под которым, укрываясь от снега в глубоких щелях, зимовали остатки миниатюрного тропического леса. Даже при лунном свете можно было разглядеть жирные и клейкие почки и скромные ползучие растения, выбрасывающие сквозь снег тоненькие побеги. Одно время года пронизывало собой другое. В приглаженных промежутках между деревьями таилось изобилие, ждущее своего часа. Дорожка поворачивала к центру леса. Стивен и Тельма спустились в лощину, которая вела к сгнившему дубу, единственной
Высокая стена деревьев, наклонившихся над прогалиной, казалось, догадывалась, что скрывается в ее глубине и зачем они сюда пришли. Тельма отдала Стивену фонарь. Теперь она держалась сзади. Когда Стивен поравнялся с первыми буками, Тельма остановилась в нескольких метрах у него за спиной. Жестом руки она показала, что дальше ему придется идти одному.
Подобно многим людям его поколения, Стивену мало приходилось сталкиваться со смертью. И теперь, приближаясь ко второму мертвому телу за этот день, он почувствовал воображаемый запах и ощутил в горле вкус сырых комнат похоронного бюро, черной одежды, газа, скопившегося в теле, который сочится через поры смазанной жиром кожи. Ничего подобного Стивен не ощущал ни в прошлом, ни сейчас, но от этого впечатления трудно было избавиться. Он вытолкнул зловоние из легких в чистый воздух. Чтобы убедить себя в том, что он пришел просто выполнить работу, помочь другу перенести тяжелую вещь, Стивен достал из кармана веревку и, шагая вперед, стал аккуратно сворачивать ее в кольцо.
Вторая прогалина открылась раньше, чем он ожидал. В желтоватом луче фонаря мелькнуло что-то голубое. Стивен замер и повел фонарем обратно. Пар от дыхания окутывал его голову. Он увидел рубашку, плотную жилетку, пояс вельветовых брюк, на этот раз, слава богу, длинных. Стивен не чувствовал в себе силы осветить лицо, поэтому провел лучом по ногам и остановился на голых ступнях, пальцы которых напряженно торчали в разные стороны. Сбоку от тела лежала стопка одежды: пальто, сверху свитер и рядом, видимо упавшие, носки и башмаки.
Необходимость разглядывать тело в узком луче фонаря раздражала Стивена. Он выключил свет и обошел прогалину, держась спиной к деревьям, пытаясь разглядеть смутный силуэт в центре. Неподвижность тела пугала его, но еще больше его пугала мысль, что оно может пошевелиться. Чарльз сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, на котором была устроена его платформа. В тридцати сантиметрах над его головой виднелась расплывчатая полоска нижнего гвоздя. Когда между Стивеном и телом осталось меньше метра, он снова включил фонарь. Пятисантиметровый слой не таявшего снега лежал на плече Чарльза и на складках рубашки вдоль руки. Снег сильно запорошил его колени и клиновидным сугробом скопился на голове. Он покрывал переносицу и верхнюю губу. Это выглядело комично и одновременно отвратительно. Стивен смахнул снег сложенной ладонью, обмел голову и плечи и провел указательным пальцем по носу и губе.
Именно последнее, краткое прикосновение к губе заставило его отпрянуть. Она была слишком податливой, она мягко скользнула по десне, и Стивену показалось, что он ощутил тепло. Он стоял в двух метрах от своего друга и светил фонарем ему в лицо. Глаза Чарльза были закрыты. Стивен почувствовал облегчение. Голова покоилась, прислонившись к стволу дерева, и на лице застыло выражение – если там вообще было какое-то выражение – усталости. Перед смертью Чарльз вытянул прямые ноги перед собой, руки свободно свисали вниз, раскрытые ладони покоились на снегу, который теперь укрывал их от взора. Три верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты.