Дитя Всех святых. Цикламор
Шрифт:
Анн уехал назавтра, в День святого Обена. Несмотря на разлуку, супруги не печалились. Диана никогда бы не захотела, чтобы Анн пренебрег своим долгом. Она полностью сознавала свою роль спутницы рыцаря и не меньше, чем он, желала победы.
При расставании Диана вновь вручила Анну Зефирина. Зная, что тот наверняка снова встретится с Мышонком, Диана просила Анна передать сокола мальчику. Так, благодаря этой птице, у нее будет впечатление, что какая-то часть ее осталась рядом с мужем.
Не
Жан, Бастард Орлеанский, и точно оказался в городе. Анн встретил его, когда тот выезжал из ворот в сопровождении многочисленной свиты, с герольдами и фанфарами. Ехавший за ним оруженосец держал развернутое знамя Франции.
Анн направил к Бастарду Безотрадного и, оказавшись рядом, низко поклонился, сидя в седле. Бастард сразу же признал его и оживленно заговорил:
– Как вам нравится подобная свита, крестник? Король только что назначил меня главным шамбелланом.
– Несравненная слава, монсеньор!
– Не слава тут важна, а то, что стоит за нею. Коннетабль де Ришмон тоже был осыпан почестями. Ведь мы с ним – самые решительные приверженцы войны. Отличив нас, король ясно показал свои намерения.
– Париж?
– Париж, мой крестник! Уже все сделано для того, чтобы парижане примкнули к нам. Король направил им письма с прощением; поручителем выступил герцог Бургундский. Папа Евгений также заверил Аррасский договор.
– И когда мы выступаем?
– Коннетабль выдвинулся вперед на разведку. Мы присоединимся к нему через несколько дней, закончив сбор войска.
Анн не замедлил встретить Мышонка. Вернувшись из Дижона, мальчик направился прямиком в Куланж. Разминувшись с Анном всего на несколько часов, все это время Мышонок пытался догнать его. И вот он остановился перед своим господином в облаке пыли.
– Какая радость снова видеть вас, монсеньор!
Анн вздрогнул. За три с небольшим месяца Мышонок изменился необычайно. Ему минуло шестнадцать, но он казался старше своих лет. Резко вырос. Превратился в высокого худощавого, недурно сложенного юношу. Красавцем он, конечно, не был, но очень темные, густые волосы, черные брови и невероятная выразительность подвижного лица были не лишены привлекательности, даже обаяния.
Анн сделал ему комплимент:
– Какой красивый оруженосец из тебя выйдет!
– Вы смеетесь, монсеньор!
– Вовсе нет. Я собираюсь устроить тебе в Париже посвящение. Пускай парижаночки поберегутся!
– Мы идем на Париж?
– Без промедления!.. А теперь расскажи мне, как прошел суд.
Мышонок улыбнулся.
– Как нельзя лучше! Адам и Ева Сомбреном приговорены к смерти за душегубство и колдовство. Их чучела были сожжены вместе с гербом. Замок Сомбреном отошел к герцогству, а титул упразднен.
– А крестьяне?
– Судьи явили милосердие. Троих братьев, возглавивших бунт, приговорили
Тут Мышонок заметил Зефирина. Анн подал ему птицу.
– Диана хотела, чтобы он сопровождал нас. Возьми его.
Перебравшись с плеча Анна на плечо его будущего оруженосца, сокол захлопал крыльями, словно желая выразить свою радость. Анн с Мышонком удивленно переглянулись. Оба хорошо знали, что птицы не привязываются к человеку. Похоже, это было не совсем так…
11 марта 1436 года Бастард Орлеанский, командовавший основными силами французской армии, покинул берега Луары и двинулся в Иль-де-Франс. Через два дня он соединился в Арпажоне с коннетаблем де Ришмоном, ответственным за авангард.
Тот сообщил ему неожиданную новость. Англичане только что высадили в Кале вспомогательное войско. Однако согласно донесениям всех лазутчиков, эта армия двигалась вовсе не на помощь Парижу, но направилась на восток. Придя в бешенство от Аррасского договора, англичане решили взяться за своих недавних союзников. Они выступили против Бургундии!
При таких обстоятельствах поход в Иль-де-Франс казался сущей прогулкой. В первую очередь предстояло взять все значительные города вокруг Парижа, чтобы обеспечить блокаду столицы. Начали с запада, поднялись к северу и вновь повернули к востоку. Всякий раз по прибытии французской армии, как только коннетабль де Ришмон предъявлял королевские письма о прощении, ворота городов радостно открывались.
30 марта были взяты один за другим Сен-Жермен, Мелан, Понтуаз, Бри-Конт-Робер, Шарантони Венсенн. Королевские войска контролировали Сену, Марну, Уазу и все дороги. Блокада Парижа замкнулась. Теперь оставалось надеяться на народное восстание, потому что штурм был опасен и обошелся бы во много человеческих жизней.
В ожидании армия Карла VII обосновалась в Сен-Дени и больше не двигалась с места. Анн и Мышонок кипели нетерпением. Париж был тут, совсем рядом, а они не могли войти туда! Неделями они только ходили вокруг и даже ни разу не видели город! В Венсенне на какой-то миг мелькнула надежда, что они доберутся и до стен столицы, но поступил приказ удалиться на север. Таким образом, друзья томились в двух шагах от цели.
Однако все эти мысли вылетели у Анна из головы, когда несколько дней спустя он получил письмо от Дианы. Та сообщала о своей беременности! Если родится мальчик, Диана надеялась назвать его Франсуа. Она получила послание и от самого Франсуа де Вивре, который чувствовал себя настолько хорошо, насколько это возможно в его возрасте.
В ответном письме дама де Куланж сообщила старцу великолепную новость и объявила, что собирается в Вивре. Она сгорала от нетерпения познакомиться с предком своего мужа и хотела, чтобы тот увидел своего потомка. К тому же у Дианы не было никакого желания рожать в Куланже, где она находилась совершенно одна. Молодая женщина опасалась, как бы недостаток удобств не повредил новорожденному.