Дитя зимы (в сокращении)
Шрифт:
За кофе мы засиделись, и ресторанчик заполнился людьми, которые пришли позавтракать перед началом воскресной службы в церкви. Направляясь к своему столику в глубине зала, мимо нас прошли три женщины. Одна из них остановилась:
— Майор Брайант?
Привлекательная женщина лет пятидесяти с мягкими каштановыми волосами, чуть тронутыми сединой.
Дуайт автоматически вскочил на ноги, хотя она и сказала: «Нет-нет, пожалуйста, не вставайте». Но разве эти слова могли остановить сына Эмили Брайант?
С выражением озабоченности
— Я не хочу мешать вам завтракать, но я слышала о миссис Брайант и очень тревожусь за Кэла. Есть какие-нибудь новости?
— Пока нет, — ответил он.
Ее светло-карие глаза остановились на мне, и Дуайт меня представил:
— Это моя жена, мисс Джексон. Дебора, мисс Джексон — учительница Кэла.
Женщина заулыбалась:
— Вы миссис Дебора? Я так рада с вами познакомиться! Кэл говорил о вас так много хорошего!
— В самом деле? — Было до смешного приятно это слышать. Две ее подруги начали уже снимать пальто и усаживаться за соседним столиком, но я быстро подвинула ей стул. — Не выпьете ли с нами чашечку кофе?
— Нет, я… — Она жестом показала, что не одна, но остановилась. — Но, с другой стороны, я хотела поговорить с вами, майор Брайант. Возможно, это не важно, но, когда я узнала, что миссис Брайант убили, я подумала, не связано ли это с тем фактом, что ее волновало отсутствие денег.
— Отсутствие денег?
— В прошлый вторник Кэл задержался после уроков и стал спрашивать меня, что может сделать такой мальчик, как он, чтобы заработать много денег. Я предложила, чтобы мама возложила на него больше работы по дому, но он сказал, что это не годится, потому что деньги нужны для нее. Сказал, что как-то вечером слышал телефонный разговор мамы с бабушкой и мама плакала, потому что ей нужны пять тысяч долларов, а бабушка не хотела их давать. И он испугался, что если она не получит денег, то случится что-то плохое.
— Что-то плохое? — переспросил Дуайт.
Мисс Джексон кивнула.
— Он сказал, что если она не сможет достать пять тысяч долларов до конца месяца, то ей изуродуют лицо.
Я была в ужасе. Изуродуют лицо, если она не заплатит?
— Он говорил, кто ей угрожает?
— Он не знал. Я ему предложила поговорить с мамой, чтобы убедиться, что он все неправильно понял. Я хочу сказать, что миссис Брайант и ее друзья — состоятельные люди, непонятно, как она могла плакать из-за каких-то пяти тысяч долларов. А в среду Кэл успокоился. Сказал, что мама достала деньги и все хорошо. А теперь она убита… — Голос ее почти замер. — Не могу избавиться от мысли, что эти факты связаны между собой.
Учительница Кэла ушла к своим подругам, и Дуайт спросил, видела ли я банковские счета Джонны, когда вечером изучала ее бумаги.
— Нет. Должно быть, их взяла полиция штата.
— Ну а я их видел, и я не понимаю, с чего мисс Джексон решила, что Джонна была богата. На ее текущем счету было меньше
— Ты хочешь сказать, что она жила на то, что ты присылал на содержание ребенка?
— Не только. Я думаю, существует еще какой-то небольшой доверительный фонд, которым управляет ее мать, потому что она ежемесячно получала чек на пятьсот долларов от банка миссис Шей. И если Джонне действительно срочно понадобились пять тысяч, не знаю, где она их достала. Особенно если миссис Шей отказалась их дать. Вчера утром она оставила сообщение Джонне на автоответчике — спрашивала, продолжает ли Джонна на нее сердиться.
— Из-за денег?
— Возможно. Когда я спросил ее об этом, она сказала, что не помнит, чтобы это говорила.
— А что ее лучшие подруги? Сэнди Рэдклиф сказала, у них у обеих состоятельные мужья. Если бы ей понадобились деньги, они бы ей не одолжили?
Он пожал плечами:
— Но пять тысяч или ей разобьют лицо? Что это такое и какое отношение все это имеет к Кэлу?
Голос его посуровел, и я взяла его за руку, стараясь придать оптимизма.
— Мы отыщем его, — уверенно сказала я. — Пойдем в Дом Морроу, а потом поговорим с подругами Джонны.
Вокруг Дома Морроу располагалось то, что шейсвиллцы с гордостью называли «История на площади». Сама площадь была такой же, как в любом небольшом старинном городке, — обсаженная раскидистыми старыми дубами, с эстрадой, окруженной изящной кованой оградой, покрашенной в белый цвет. Дом с угодьями изначально занимал целый квартал напротив площади.
С другой стороны площади, через улицу, располагалась старая шейсвиллская школа, которую оканчивала Джонна, — с широкой, мощенной плитами террасой, где стояли скамейки, а в центре бил фонтан; позже я узнала, что это был подарок выпускников.
Дуайт стал шутливо изображать экскурсовода.
— Бывшие классы превратились в дом для престарелых, — говорил он, обходя со мной площадь. — А бывший актовый зал теперь стал общественным театром.
Так рано в это холодное солнечное воскресное утро на улицах почти не было ни прохожих, ни машин. Несмотря на яркое солнце, ночной ледок едва начал подтаивать.
Мы вошли в Дом Морроу. Дуайт направился прямо к столу Джонны, но Мэйхью явно очень хотел показать Дом свежему человеку, и я решила не обижать его. Да и полезно будет получить общее представление об этом месте, подумала я.
Мы переходили из комнаты в комнату, и скоро я поняла, что у Мэйхью был скрытый мотив постараться заразить меня своим энтузиазмом. Поскольку Джонна умерла, если Кэл найдется — не «если», а «когда», мысленно поправила себя я, — мы заберем его в Северную Каролину, и он хотел убедиться, что я отдаю себе отчет в том, что Кэл оставит здесь, «потому что это также и наследие юного Кэла».