Дивергенция Любви

Лебедев Александр Петрович

– Этого я сказать не могу. Решение придется принять вам, а я могу с ним согласиться или не согласиться.

– Буду покупать, - сказал я.
– То есть продавать зло.

Выведя диалоговый ящик, я достал из него вкладку "ордер на продажу".

– Продать один лот зла за любовь по текущей цене. Компьютер?

Компьютер ответил мне стандартным баритоном. Это была мужская модель, и я почувствовал себя немного уверенней. Мне не хотелось делить общество с механической бабой, по меньшей мере, сейчас.

– Сто восемьдесят девять оргазмов, - сказал я.

– С вас сняли пять пунктов спрэда, -

пояснил Мартынов, - когда вы оставите позицию, еще раз платить не придется.

– Сто восемьдесят восемь.

– Зло идет вверх, но достаточно медленно.

– Сто восемьдесят семь.

Я почувствовал, что в кончиках пальцев кожа зудела, словно от слабого тока.

– Вот видите, - сказал Мартынов, - оно почти остановилось.

– Где?
– почти закричал я.
– Уже сто восемьдесят шесть.

– Рост заметно снизился.

Следующего изменения пришлось ждать долго. Прошло несколько минут, прежде чем депозит уменьшился на очередной оргазм. Уменьшился и вернулся к прежнему значению. Долгие очень долгие две минуты я провел, затаив дыхание. К депозиту добавилась единичка, и началось падение зла. Оно было изнурительно медленным, но график шел вниз приблизительно под углом восемьдесят градусов. Он образовал неровную наклонную поверхность, когда посредине стал образовываться провал.

– Что-то происходит, - сказал я.

– Да, - отозвался Мартынов.
– Но я не знаю, что.

– Что мне делать?

– На всякий случай поставьте стоп.

– Что это?

– Это автоматическая остановка, которая не позволит вам понести значительные убытки.

– Компьютер, стоп.

– Стоп-лос инвалид, - ответил баритон.

– Нужно ввести значение, - пояснил Мартынов.

Я взглянул на депозит, на нем было сто девяносто два оргазма.

– Компьютер, стоп на уровне двухсот оргазмов депозита.

– Стоп-лос инвалид.

– Что такое?

– Стоп-лос не может быть ниже текущей позиции. Минимальное значение выше пятнадцать пунктов от прайса.

– Ах, да. Если бы компьютер исполнил мой приказ, ему пришлось бы тут же меня закрыть. Ставьте на минимальном расстоянии.

– Стоп-лос установлен.

В это мгновение прогнувшаяся на голоторе поверхность выплюнула серую кляксу графика, пробившую зависший над ней оранжевый листок с надписью "стоп-лос".

– Позиция закрыта, - сообщил компьютер.
– Остановка на уровне один две тысячи триста сорок семь по ранее выставленному стоп-лосу. Убыток двадцать четыре оргазма. Депозит - Сто семьдесят шесть.

В горле у меня пересохло. Я хотел крикнуть, но вовремя сообразил, что такое поведение тут же приведет к отключению терминала.

– Что?
– услышал я свой осипший голос.

Компьютер тут же повторил сказанное.

– Но я только что был на уровне ста девяносто двух оргазмов?

– Стоп-лос был размещен на пятнадцать пунктов выше. Желаете посмотреть журнал?

– Ничего я не желаю. Как это произошло?

Я грубо вышел из директории и повернулся к Мартынову. Он был несколько смущен.

– Понимаете, Целуев, - сказал он, растягивая слова.
– На Лайфексе бывают спекулятивные сделки. Кто-то скупает большое количество любви. Разумеется, цена на это реагирует, но до того, как кто-то успеет

сообразить и проанализировать ситуацию, спекулянт покидает рынок, покупая подорожавшие позиции. Цена возвращается обратно....

– Цена возвращается обратно, - передразнил его я.
– А я-то не при делах. Что вы мне теперь посоветуете?

– Не расстраиваться.

– Хороший совет. Ничего не скажешь.

Он пожал плечами, а я продолжал как заведенный:

– Какого черта вы советовали мне ставить стоп. Если бы не вы, я бы сейчас находился на рынке.

– Войдите в него снова.

– И опять платить спрэд?

– Да.

– Знаете что? Проваливайте к чертовой матери. Я справлюсь без вас.

Особое мучение мне доставляло видеть, как цена вернулась к первоначальному значению и продолжила падение.

– Послушайте, Целуев, - сказал Мартынов, - вы не отдаете себе отчет.

– Вы еще здесь? Мне что, придется повторить несколько раз?

Он не стал спорить. Только посмотрел на меня не то виновато, не то с жалостью.

– Как скажете.

Я не видел, когда он ушел.

Я вошел в директорию и стал изучать графики любовных пар. Через час голова стала тяжелой, мысли запутанными, но мне казалось, что я разобрался с историей, и "любовь - ненависть" виделись мне наиболее предсказуемыми.

Собрав остатки внимания и воли, я открыл позицию на повышение. Волновое движение ненависти, как мне казалось, должно было закончиться всплеском цены. Так и произошло, но в противоположном направлении. Ненависть упала так резко, что я и ойкнуть не успел. Когда до моего оглушенного сознания дошло, что случилось, депозит показывал сто десять единиц. Цифры быстро уменьшали остаток, а я смотрел как зачарованный и повторял про себя:

– Сейчас она остановится, сейчас она развернется.

Странное это было ощущение. Боль сильная, тупая и сладкая. Как будто из меня тянули нерв. А я и не подозревал, что в душе мазохист, ан вот как.

Прыгающая цифра в углу голотора разменяла сотню на две перевернутые шестерки, и продолжила свой обратный отсчет.

– Надо закрыть позицию, - сказал я, когда боль от потери очередного оргазма превысила страх, признать ошибку.

На депозите оставалось семьдесят две единицы, и я понимал, что снова начать игру уже не удастся. Для открытия позиции мне требовалось не менее ста одного оргазма. Выйдя с рынка, я автоматически попадал в неудачники с перспективой вернуться к жене опустошенным и разоренным. Нет, на это я пойти не мог. И в этот момент в голову пришла замечательная идея, о которой я раньше не помышлял. Я внезапно понял, что любовь не может быть бесконечной. Да. Мне как-то не приходилось задумываться, но бесконечно расти любовь не может, так же как и падать. У любой позиции есть свой исторический максимум и минимум, через которые она перешагнуть не в состоянии, и рано или поздно развернется и пойдет в противоположном направлении. Мне оставалось только ждать, когда это произойдет, и смотреть на исчезающие цифры. Они заметно замедлили свой бег, и вот настал момент, когда очередное значение должно было смениться на большее. Должно было, но не сменилось. Цифры медленно уменьшались. Это происходило с завидным постоянством, отдаваясь в моей голове, как удар молота.