Диверсант № 1
Шрифт:
– Такие данные мы имеем об узбекской группе, – сказал Астахов. – В настоящее время служба безопасности Узбекистана ведет расследование.
– Предположительно, из Саудовской Аравии наши путешественники отправятся в Судан.
– Надо было предупредить нас. Мы просто не выпустили бы их.
– Их уже встретили и плотно «ведут», – сказал Костромин.
– Я ясно обосновал существование следующего звена цепочки? – поинтересовался Басаргин.
– Не слишком доказательно, – Астахов поморщился, – но допустимо. Принимается за рабочую версию. С достаточной долей вероятности. А третье звено, которым вы нам грозили, я, кажется, знаю сам.
– Еще бы вы не знали, если меня с ним познакомили только что по вашему приказу, – Александр кивнул в сторону офицера, дожидающегося
– Его я не знаю, – сказал Костромин.
– В небольшом городке Верхнетобольске в Курганской области проживал учитель истории местной школы. Или, может быть, уже пенсионер. Бывший военный, вышедший на инвалидность. Инвалидность получил в 1956 году вследствие неосторожного обращения с химическими зарядами… Сибирская язва… Anthrax!
– Даже не совсем так, – сказал генерал. – Новые данные еще не успели оформить документально, потому и не познакомили с ними Александра Игоревича. Сейчас их готовят, потом посмотрите. На полигоне, расположенном на острове Возрождения, закапывались морально устаревшие боеголовки от снарядов для дальнобойных артиллерийских орудий. В боеголовках содержались контейнеры с питательной средой для размножения спор сибирской язвы и сами споры. По сути дела, это было не захоронение, а консервация, выполненная полукустарным способом, с возможностью использования спор когда-то. Боеголовки просто закапывались в землю и в песок. Командовал солдатами, проводившими захоронение, замполит части капитан Столбов. При выполнении очередного задания солдаты поленились вырыть яму достаточной глубины, закопали боеголовки близко к поверхности. Капитан устроил солдатам разгон по всей форме и приказал произвести перезахоронение. При откапывании один из стеклянных контейнеров в боеголовке был поврежден. Сам капитан и трое солдат были инфицированы. Двое солдат умерли в госпитале. Третий солдат выжил, но мы не смогли найти о нем информацию, поскольку проживал он на территории Азербайджана, а при развале Союза куда-то уехал. Может быть, даже в Россию. Столбов тоже выжил, хотя и лишился легкого. Куда-то, вероятно, ушли копии карт с указанием мест консервации. Оригиналы по решению Политбюро ЦК КПСС были уничтожены. Но остались свидетели. И среди них капитан Столбов.
– Да, а много лет спустя он начал рассказывать об этом журналистам разных газет и журналов, – сказал Басаргин. – Написал несколько писем. И кончилось это для него плачевно. Какое-то из писем с легкой руки журналиста «Комсомольской правды» Юрия Кольцова ушло за границу. Он подготовил материал для одного германского журнала и приложил письмо в качестве доказательства – свидетельство участника событий. Но это, прошу учесть, вовсе не обязательная указка на то, что щупальца тянутся из Германии. Интерес к материалам Кольцова вполне могли проявить и россияне. Вчера вечером Кольцова пытались убить. Убийца по национальности башкир. Московский милиционер. Официальная версия – убийство на почве ревности. Но подстроено все было, похоже, достаточно грамотно. Классическая провокация. И тут же, предположительно, уфимской группой «Черный ангел» был захвачен и вывезен из Верхнетобольска Владилен Юрьевич Столбов.
– Наша следственная бригада вылетает в Курган сегодня вечером, – сказал генерал. – Утром они будут на месте. Сейчас необходимо кое-что уточнить относительно объекта интереса террористов, чтобы они попали на место не с голыми руками.
– Пусть найдут там Доктора Смерть, – невинно добавил Басаргин. – У него свои сведения, может быть, не менее интересные, чем ваши. Я пока не знаю – какие именно.
Генерал удивленно поднял брови.
– Оперативно работаете. А говорите, что только здесь познакомились с материалами.
Басаргин изобразил хитрую улыбку. Он уже научился это делать, чтобы и не сказать, что произошло в самом деле, и не обмануть генерала. А улыбка для каждого может означать только то, что человек желает в ней прочитать.
Не меньше Астахова удивился, хотя и не показал этого, комиссар Костромин.
Женщина-арабка… Красавица в молодости…
Тонкий профиль.
Этот образ никак не выходил из головы Джошуа Гольдрайха, преломляясь в воображении, как в магическом кристалле, представал в разных ракурсах, в разных одеждах, в разной обстановке. Он вспоминал в подробностях каждую секунду ее появления в его гостиничном номере под видом горничной. Старался восстановить в памяти нотки звучания голоса, тембр, слова, акцент… И задумывался над тем, чем было вызвано это посещение. Но ответа не видел.
В голову приходили только банальные и совершенно глупые мысли-бабочки о том, что на него готовилось покушение. Порхали, улетали и снова возвращались. И были эти мысли такие же легкомысленные, как тот самый ломаный и не прямой полет бабочки настоящей. Нереальные были мысли… К примеру, лже-горничная поможет Джошуа собрать чемодан и положит туда взрывное устройство. Отправляется Джошуа в дорогу и взрывается… Красиво, эффектно, и попробуй найди, кто это все сотворил… А не получилось только потому, что не любит он с чемоданами возиться. Он может себе позволить купить новый смокинг только для того, чтобы на десять минут заскочить к кому-то в гости, а потом оставить этот смокинг в номере отеля как ненужную вещь. Не получилось взрыва.
И что это значит? Значит, стоит ожидать новых взрывов?
Казалось бы, подтверждением того же были и два взрыва состоявшихся. Сначала в казино, где арабка предстала совсем в ином виде – дама из высшего света, слегка манерная и знающая себе цену. Такие дамы в приличном обществе умышленно роняют перчатку, и много молодых людей стремятся эту перчатку поднять. И не замечают разницы в возрасте. Львица… Именно так это называется. Светская львица.
И взрыв после нее…
Потом в поезде, где ее внешность опять поменялась – в меру состоятельная, обыкновенная провинциалка. Владетельница, может быть, какого-то большого дома или даже поместья, где крестьяне топчут ногами виноградные гроздья, делая прекрасное бургундское вино. Настоящее вино никогда не выходит из-под механического пресса. Вино из-под механического пресса продают во всех магазинах каждому, кто пожелает. Только потому, что это вино не настоящее. Джошуа читал про это. Настоящее вино обязательно делают ногами. И приносят хозяйке на пробу.
Вышла она из поезда, и поезд взорвался…
И если третий случай, как и первый, полностью подходил под версию покушения, и даже более – там взрыв состоялся, то второй – в казино – имел очевидный прокол, который разрушал стройность построения и делал все представления опять скучными и банальными. Женщина видела, что Джошуа покинул казино. Зачем тогда этот взрыв, если это было покушение на него?
От этой мысли молоточки стучать в висках переставали.
Нет… Не такая он весомая и значимая персона, чтобы на него покушались. Богатый человек – да… Очень богатый человек. Разве за это убивают?
Что-то здесь не так.
Но что не так, Джошуа понять не мог.
Он пообедал в ресторане рядом с отелем. Хороший ресторан, даже несколько экзотичный, потому что стены его сложены из цельных еловых бревен, и в зале стоит устойчивый аромат смолы и хвои. В Америке такие здания можно только на Аляске найти. И кормили здесь отлично, но аппетита у Джошуа не было. Какой уж аппетит, когда голова занята такими мыслями.
– Вам не нравится у нас, месье? – В глазах единственного по случаю малого числа посетителей официанта обида такая, словно он хозяин заведения.
– Нет, просто у меня болит голова. Я прилетел из Америки и еще не акклиматизировался.
После обеда он некоторое время провалялся в кресле на балконе своего номера. Хорошее кресло, можно спинку откидывать под каким угодно углом. Хочешь, спи в нем, хочешь, читай газеты. Он опять взял газеты, снова перелистал страницы, но ничего интересного найти не сумел. Интересным для него могло бы быть только то, что касается его непосредственно.
С балкона видно было двери станции дельтапланеризма. Пока никто к этим дверям даже не приближался.