Дивизия особого назначения. Пограничники бывшими не бывают!
Шрифт:
– По сведениям, полученным от перешедшего к нам сотрудника кобринского НКВД, где-то здесь, в лесу, среди окруженцев видели русского генерала. Фамилия ни ему, ни нам неизвестна.
– Где это бывший сотрудник НКВД?
– Был с нами. Наверное, уже убит.
– Спасибо, Хуильрих… и прощай. Земля наша тебе прахом – бум! Это вроде называется контрольным выстрелом. Или контрольный – немножко другое? Надо было, конечно, патрон на него не тратить. Но не могу я пока людей резать. Не научился еще.
Смотри-ка, какую фамилию выбрал себе гейропеец – Ковалев! А че не Новодворский? Или Нахренвальный, или Мудальцов. Наверно, еще МПГПП считает своей библией, после «Майн кампфа» и плана «Ост» (МПГПП, если кто не в курсах –
– Онищук, позови бойцов, убитых соберите, раненых – к врачу. Потом Чапай речь скажет… Ну я то есть…
– Бойцы Красной Армии, подлые ублюдогерманцы, замаскировавшись под окруженцев, проникли к нам! Они увидели в последний раз в своей полной дерьма жизни кузькину мать, и им настал полный звиздец! Только вот эти сволочи ряженые убили шестерых наших ребят. А знаете почему? Потому что мы потеряли бдительность, у Гитлера – главного недоноска германской нации, есть такой полк: «Бранденбург» называется. В него собраны русскоязычные ублядки всей Европы, они берут к себе и тех бывших советских граждан, кто решил предать присягу и Родину. И у всей этой мрази одна цель: помочь своим хозяевам сделать нас своими рабами. Немцы считают, что все народы СССР – это люди второго сорта, и предназначение у нас – стать их рабами. И это про нас, которые с букваря начинали твердить: «Рабы не мы, мы не рабы!» (Ох, вовремя я эту фишку с букварем вспомнил! Еще в детстве в «Сыне полка» вычитал – пригодилось!) Короче: впредь – абсолютная бдительность! Каждый, кого мы принимаем, должен пройти проверку, никому доверия, пусть даже у него документы и внешность Буденного, Тимошенко, Ворошилова или даже самого Берии.
Бойцов похоронить, немцев просто прирыть как бешеных сук, а то вонять начнут.
Потом Онищук со своими орлами ушел порыскать в лесу и окрестностях. Ведь до чертовой хрени всякого имущества РККА валяется сейчас на территории, захваченной фрицами.
…Сижу, учусь разбирать «ППШ», мало ли, в бою пригодится, я-то с «АК-74» служил. Ну, и другие творения великого Михаила Тимофеевича в руках, разумеется, держал. А «ППШ» – это, братцы, вам совсем не «калашников»! Блин, намудрили-перемудрили! Я про муторное заряжение диска ваще помалкиваю! Руководство по автомату в ящике было (так бы вообще пипец!), но такое мутное! Или я такой тупой от привычки к более высокотехнологичным гаджетам. Короче, долго мне пришлось помучиЦЦа! Но, как известно, если долго мучиться, то что-нибудь получится. В результате я сделал тупо непрофессиональную неполную разборку-сборку плюс смазку «ППШ». Точнее, кое-как стер лишнюю заводскую смазку. Попутно выяснив еще одну нашу проблему: ветоши для чистки оружия у нас тоже практически нету.
Потом пред мои ясные очи откуда-то выявился наш стРашина, нет, не настоящий старшина, а тот, кого мы взамен старшины-оружейнника назначили – то бишь боец (и повар) Юткин (кстати, он один в один с этим как его там, ну который «Бабахов плюс» (ну, очень нетрадиционный дохтур с зомбоящика, только у нашего морда чуток потоньше), и пригласил кушать, типа: жрать подано. Жрать подали то, что экспроприировали у немчурбанов. Конечно, не шикарный дастархан, но жить можно. Чай, не курорт санаторного типа – война.
Не успел толком поесть, как появился Онищук: как всегда сумбурно и, как известие о трипаке, не очень радостно. Доложил мне наш разведхохол такие вот новостя:
– Товарищ старш… ой, товарищ Виталий, в трех километрах отсюда, на опушке леса нами обнаружены пять БА-10 и три БТ-7. Машины вместе с экипажами, окруженцы. У них бензин на донышке, а у кого и вообще пусто. Когда мы подошли, они там как раз пытались разоружить свою технику, чтоб уходить налегке. Мы помешали, сказали, что у нас-то бензина как у рыб водички, поделимся.
– Молодцы!.. Петруччо, а ты уверен, что это не вражьи
– Та не-е, – Онищук благодушно ощерился, – то наши хлопцы, советские! Я и документы у всех проверил. Все, как ты показывал. Так у всех скрепки хоть чуток, да и тронуты ржавчиной. Да и помятые все, оборванные, и раненые у них. Те-то все гладкие были, сытые… Да! Я ж вот и старшего их сюда привел. Старший лейтенант… Абдаев, что ли… или Абдиев.
– Ну-ка, давай его сюда! – Онищук выскочил и мгновенно залетел обратно с казахом в форме бронетанкового старлея. Что-то у меня на лица постоянные ассоциации с современниками идут! Тот старлей – точь-в-точь Сангаджи из команды РУДН, только этот слегка поширее в кости, ростом пониже и помедленнее в движениях. Зато с таким же дерзким, слегка насмешливым взглядом. Прямо мне: Батый-2.0, ну или Чингисхан 3.0 (это если Батыя считать Чингисханом 2.0).
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! Старший лейтенант Абдиев Ержан, командир роты бронеавтомобилей отдельного разведывательного батальона тридцатой танковой дивизии четырнадцатого мехкорпуса. Командую остатками батальона, остальные командиры пропали вместе с машинами во время боя, – старлей вздохнул. – Может, отстали, может, погибли, у меня информации нету. Последний приказ был: нанести фланговый удар по наступающему противнику… Там такое… Шайтанлар… Отойти нам пришлось, не получилось никакого удара: расстреляли наши танки и броневики, как в тире… на засаду нарвались… И вот… мы остались, потому что наши машины позади танков шли, а танкистов совсем мало вышло, старшим у них лейтенант Нечипоренко, он в нашем батальоне командиром взвода был. Бензин у нас на исходе, и мы вынуждены, разоружив, бросить технику, чтобы дальше пробиваться к своим пешком, тем более и патронов осталось по ленте на пулемет и снарядов по три-четыре на орудие.
– Абдиев, мы можем помочь бензином, но есть одно «но». К своим тебе сейчас не пробиться. Потому как немцы верблюдочные наши войска очень далеко отодвинули. Так что предлагаю тебе тут, на месте, врага бить.
Не давая танкисту возразить, продолжил уговоры:
– Сам подумай, тут мы принесем больше прибыли, тьфу, то есть пользы, с вашей техникой порвем железку, разлохматим мосты, немчуре неоткуда будет ждать припасов. И нашим на фронте легче станет, быстрее фрица назад погонят. Попробуем стать бронированной занозой в заднице немцев! Ведь у нас для этого все есть: оружие, транспорт, бензин, теперь даже танкисты и броневики. Чуешь, мы тут немцам такой филиал ада устроим! И боеприпасов хватает.
– Есть, командир, трохи маем, – не вовремя подвывает жмотистый Петриньо.
– Ничё, тут еще поиск устроим, отыщем малость там, малость там, что-то у немчуры отобьем. Есть наши разбитые колонны, есть даже брошенные склады. Короче, если ты решил уходить, я никого не держу, у нас найдутся экипажи для ваших железок, но если хотите воевать, а не шляться по лесам и весям, то милости просим.
– Хорошо, командир, дай потолковать с аскерами.
– Ну, толкуй, только толковище толковать долго не толково (Господа читатели, расслабьтесь, це була преднамеренная тавтология). У тя полчаса на все про все. Идет?
– Идет! – Абдиев развернулся к выходу.
Я, спохватившись, окликнул:
– Постой, лейтенант! Ты откуда родом будешь?
Абдиев обернулся:
– Я-то? С Усть-Камы… Из Усть-Каменогорска то есть, это в Казахстане.
– А-а-а. Понял. Ну, дуй до своих.
Стало быть, не ошибся я, точно – казах.
Онищук с ним вместе вышел, вскоре вернулся, спрашивает:
– Ну что, командир, как они тебе показались?
– Да, что-то говорить пока рано, вот всех сюда пригонят, там видно будет. И ваще: слухай сюды, Петро, как придут железноногие, то есть колесоголовые, тьфу, бронебокие, надо их фильтрануть, разоружить и по одному проверить, что да как, ну и так далее, усек?