Дивнариум
Шрифт:
И зачем я послушался Афадель: поплывем дальше да поплывем дальше, вес равно нас дома никто не ждет. Приплыли.
Из-за острова на стрежень (убейте, не знаю, что это, но слово нравится) выплыла ладья намного больше нашей. И шире. И длиннее. И населеннее.
Под черным-черным флагом.
С черного-черного флага весело-весело скалился белый-белый череп. Мне это не понравилось. Мы, не сговариваясь, взялись за луки, потом подумали и их отложили. И тут мы сели на мель, ну или рулевое весло запуталось в подводных
Нам не оставалось ничего другого, кроме как смотреть на весело скалящийся череп и понимать, что поручение мы провалили с треском.
Это были кровожадные, ужасные умбарские пираты.
Прощай, мама, прощай, твое величество, прощай, гномий мастер, не судьба мне была правильно распорядиться сапфиром. И ты, Леголас, тоже прощай. Вместе с оленем.
— Эй, на ладье! Клюет? — крикнули с борта.
Издеваются, подумал я, а потом понял, что они приняли наши луки за удочки.
— Нету клева! — крикнула Афадель во всю глотку и встала во весь рост. На борту засвистели.
— Хошь, я клюну? — лихо крикнул какой-то загорелый мужик в черном платке и с золотой серьгой в ухе.
— А хошь — я? — спросила Афадель и натянула лук.
— Погодите, давайте поговорим! — закричал я. — Смотрите, какая погода!
— Хреновая погода! Ветер в рыло, с Мордора гарью несет! — отозвался пират. — Вы чего, застряли там, что ли?
— Ага! — радостно отозвалась Афадель.
— Помочь, что ли?
— Будем очень признательны! — отозвался я и невольно пригнулся, когда в наш борт воткнулись аж две кошки с крепкими канатами.
На пиратской ладье ухнули, крякнули и выдернули нас на чистую воду. Наша ладья против их была все равно что карась супротив щуки.
— Спасибо! — признательно сказал я. — Вы нам очень помогли!
— Так это… — сказал тот, что в черном платке, — позолотить бы надо…
— Ручку, — уточнил второй.
— А у нас ничего нет. — Я аж растерялся. Было письмо, но о нем я решил молчать.
Тем более, что письмом был я.
Пираты плотоядно посмотрели на Афадель. Афадель облизнулась. Пираты как-то помрачнели.
— Мы могли бы подарить вам эльфийское благословение, — сказала она радостно.
— Разумеется! — поддержал я. — Можем даже подлечить немножко.
— Ну, в лечении мы не нуждаемся, — решительно сказал пират в платке и еще раз посмотрел на Афадель, на всякий случай. может, решил, что ему померещилось. Плохо он знал мою подргу! Но ему простительно.
Какой-то молодой умбарец в красном платке послал ей воздушный поцелуй. То есть чмок. Афадель подумала-подумала, да и стала карабкаться к ним на борт.
— До утра не жди! — услышал я. — Умбарцев я еще не пробовала!
До рассвета я скучал один в ладье, потом ко мне спустилась Афадель, довольная, как олень, наевшийся свежей травы.
— Они доплаты
— За что?! — изумился я, хорошо знавший свою подругу.
— За моральный ущерб, — сконфузилась она.
— Давай тебя отдадим! — предложил я. — Ты ж хотела за границу.
— Я предлагала. Не берут. Говорят, тогда весь Умбар проклянут окрестные владыки.
— И что теперь?
— А вон у тебя такая штучка! — заорал свесившийся с борта пират в черном платке, показывая пальцем куда-то вниз.
Я вздрогнул и прикрылся руками. Вдруг он письмо разглядел? А вдруг не его?
Мне не понравились его намеки. Свою штучку я держу при себе, и так ему и сказал.
Он заржал и ткнул пальцем в нос оленю.
— Это! — проревел пират. — Давайте его, и мы квиты!
— Ничего себе! — возмутилась Афадель, живо смекнув, что к чему, и встала, уперев руки в бока. — Это же олень самого короля Трандуила! Да он стоит столько, сколько тебе и не снилось, смертный! Жаль, позолота с рогов стерлась на этом Андуине…
Пират облизнулся.
— Ну… я доплачу, — сказал он.
— Сколько? — спросила подруга, и начался торг.
Сошлись на том, что нам дадут денег, запасные весла, провианта и еще отбуксируют вверх по Андуину, потому что мы проскочили место, на которое туманно намекал король наш Трандуил. А я думал, он бредит, по обыкновению… ой. Я этого не говорил.
— Зачем вам этот олень? — не выдержал я, когда мы уже сидели на палубе пиратской ладьи и попивали умбарское вино. Очень неплохое, кстати, но некоторые молодые пираты прятались от захмелевшей Афадели на верхушках мачт и в трюме. Бесполезно, я по себе знаю.
— Я фигурки собираю, — поведал капитан. — Пошли, покажу…
Каюта капитана поражала воображение. Стен не было видно под носовыми фигурами с судов самых разных стран. Тут были орлы, пышногрудые девы, единороги и прочая нечисть…
Я подумал, что за оленя король наш Трандуил нам самим рога поотшибает, и загрустил.
— Я бы отдал, — начал я осторожно, — но король… король нас и повесить может, если мы ему корабль без носовой фигуры вернем.
Насчет повесить я приврал, насчет "вернем корабль" тоже, но чего не сделаешь для спасения своей жизни. Капитан задумался. но не надолго.
— А давай меняться! У меня две одинаковые есть. Вот смотри, — и он показал мне на красивую фигурку морского кота-русалки, судя по внешнему виду. У него правда было две, только разного цвета. Я еще подумал. Фигура была нам по размеру.
— Меняемся! — сказал я решительно.
— Тебе какого, синего или красного? — спросил он. — Синий облезлый маленько…
— Вот его и возьмем, — решил я. — Чтобы видны были следы путешествий, так сказать.
Так у нас на носу угнездился кот-русалка. Афадель прищурилась, потом кивнула: