Дивная золотистая улика
Шрифт:
– Хм, - шеф перевел взгляд на меня.
– Ты как, не обидишься, если на визит к Поршневу я тебе охрану выделю?
– Да что ж я, совсем глупая, обижаться!
– искренне ответила я.
– Мне с Гошей тоже спокойнее.
– Значит, так и сделаем.
Олег Гаврилович Поршнев жил в старой панельной пятиэтажке. Жильцы явно не были озабочены благоустройством своего дома. Дверь в подъезд
Мы без приключений добрались до пятого этажа и остановились перед дверью довольно странного вида. Когда-то, еще в прошлом веке, заботливый хозяин аккуратно обил ее сосновыми реечками и покрыл лаком. В те далекие времена дверь, наверное, смотрелась весьма аристократично. Нашим же глазам явилась аристократка вконец опустившаяся. Там, где лак не ободрался, он был покрыт жирными дурно пахнущими пятнами, плесенью и простой грязью. Дверная ручка отсутствовала, звонок тоже, причем так давно, что следы их существования скрылись под более поздними наслоениями. И номера на двери не имелось, он был незатейливо нарисован мелом на стене. Под номером неизвестный доброжелатель не поленился написать довольно длинный матерный стишок. Гошка задержался, прочитал внимательно и покачал головой:
– Рифма хромает. В целом неплохо - и смысл понятен, и метафоры сильные. Но рифма хромает.
– Ты у нас, оказывается, еще и литературный критик, - я постучала в дверь носком сапога. Прикасаться к ней руками мне не хотелось.
– А то!
– Гошка бросил на стишок последний взгляд и повернулся ко мне.
– Не открывает?
– Может, не слышал?
– Я снова пнула дверь носком сапога. Звук, действительно, получился не слишком громкий.
– Может и не слышит, - согласился Гоша и решительно постучал кулаком. Хорошо иметь небрезгливого напарника.
– Кто там еще?
– дверь распахнулась, и мой взгляд уткнулся в тощую грудь, прикрытую грязной майкой.
– Чего надо?
– услышала я откуда-то сверху.
Я подняла голову. Да, скажу вам, зрелище не для слабонервных. Напоминаю, что сама я далеко не Дюймовочка и Гошка до двухметровой отметки всего три сантиметра не дотягивает, но этот парень возвышался над нами как Пизанская башня. Сравнение именно с этой жемчужиной итальянской архитектуры пришло мне в голову потому, что парень тоже стоял с заметным наклоном. Если бы он отпустил дверную ручку (с внутренней стороны эта полезная деталь имелась), то, скорее всего, рухнул бы прямо к нашим ногам.
– Так это, чего?
– повторил парень, качнулся и громко икнул.
– Поршнев, Олег Гаврилович?
– строго спросила я.
– Ну?
– Мы к вам по делу Котельниковой. Позвольте войти.
Я сразу, не отвлекаясь на вежливые вступления, перешла к делу. Не хотелось давать Олегу Гавриловичу время на то, чтобы задуматься: "А имеют ли эти двое право являться ко мне
– Выпить есть?
– Выпить нету, - доброжелательно, но твердо ответил Гоша.
– Извини, друг, мы на службе.
– Гражданин Поршнев, - напомнила я о себе, - может, пройдем в комнату? Нам надо задать вам несколько вопросов.
– В комнату?
– он тупо посмотрел на меня и вдруг очень неуместно и неестественно засмущался: - Так это, что там в комнату, зачем? У меня там не убрано, и вообще... давайте лучше на кухню.
– На кухню, так на кухню, - кивнул Гоша.
– Сюда, что ли?
Он прошел по коридору и повернул направо. Я двинулась следом. Хозяин дернулся было, позабыв отпустить дверную ручку, выругался, захлопнул дверь и, придерживаясь правой рукой за выкрашенную темно-синей масляной краской стену, побрел за нами.
Гоша выдвинул из-под грязного замусоренного стола табурет для меня и гостеприимно указал Олегу (ну не поворачивается у меня язык называть его по отчеству: Гаврилович! Как это Котельникова Сантану назвала - "худосочное недоразумение"? К Олегу это определение подходило гораздо больше) на второй, стоящий у стены:
– Присаживайся. Поговорить надо.
– Так это, чего сидеть-то насухую?
– Поршнев неожиданно быстро придвинулся к Гоше и горячо зашептал: - А может, пусть твоя девчонка сбегает? Тут совсем рядом, в соседнем доме магазин! А лучше, знаешь, ну его этот магазин! В первом подъезде одна тетка спирт бодяжит и берет по-божески! Так это, ты дай мне денег, я сам сбегаю! Мигом обернусь, не сомневайся!
– Я же сказал, мы по делу пришли, - строго осадил его Гоша и подтолкнул в сторону табурета.
– Так это, я разве против?
– Олег послушно сел.
– Мы бы только по три булька, чтобы язык ловчее шевелился.
– Извините, но мы действительно не можем вас поить, - вмешалась я.
– Нам поговорить надо, а с пьяным какой разговор?
– А я что сейчас, трезвый что ли?
– обиделся Поршнев.
– У меня, между прочим, уже второй день белая горячка.
– "Белочка"?
– не поверил Гоша.
– Не похоже.
– Вот те крест!
– Олег истово перекрестился.
– Самая натуральная белая горячка! Видения вижу!
– Черти? Розовые слоники? Или маленькие зеленые человечки?
– Нет, женщина! Та самая! Так это, которая мужа убить хотела! Мне ее в ментовке показали, я еще протокол подписал!
– Ах вот оно что. Так ты успокойся, это не видение, это самая натуральная реальность. Все было на самом деле: и ментовка, и опознание, и женщина. И протокол тоже был.