Дивная золотистая улика

Комарова Ирина Михайловна

– Я понимаю вашу обеспокоенность. Заверяю вас, по сбору доказательств невиновности Елены Юрьевны ведется самая активная работа.

– Меня мало интересует ваша активность, - увы, Татьяна Юрьевна не относилась к женщинам, которые ценят деликатное обращение.
– Меня интересует результативность. Когда закончится это безобразие?

Шеф насупил брови и вопросительно посмотрел на меня. Я коротко кивнула: "Да, она

всегда такая". Сан Сергеич вздохнул и, глядя поверх головы Татьяны Юрьевны, заговорил равномерно и бесстрастно, словно лекцию читал:

– Назвать вам точное время и дату, когда с госпожи Котельниковой будут сняты обвинения, я не могу - не все еще ясно. Хотя есть версии, которые сейчас отрабатываются моими сотрудниками. Но я рад, что вы нашли время зайти к нам, я сам хотел с вами побеседовать.

– Что, хотите узнать, есть ли у меня алиби на время убийства этого мерзкого бомжа?
– скривила губы Татьяна Юрьевна.
– Надеетесь вытащить Елену, свалив все на меня? Думаете, поменять нас местами?

– Не думаю, что такое решение проблемы придется по душе вашей сестре. Да и мне тоже. Разумеется, если вы действительно не убивали Поршнева. Вы не убивали?

Татьяна Юрьевна оторопела, возмутилась и даже привстала, словно собираясь немедленно уйти. На все это ей понадобилось секунды две-три. Потом взяла себя в руки и снова утвердилась в кресле.

– Нет. Я не убивала. Не додумалась.

– Благодарю вас, - Сан Сергеич слегка наклонил голову.
– Значит, мы можем продолжить разговор.

Я уже упоминала о том, как виртуозно "наше все" проводит допросы-беседы? Сколько раз я при этом присутствовала, однажды сама выступала в роли "собеседницы", и все равно не устаю восхищаться. За полтора часа Татьяна Юрьевна рассказала ему все, что помнила и все, что успела забыть о взаимоотношениях супругов Котельниковых, о ресторане "Фараон", об Углянцеве, обо всем, что имело хотя бы малейшее отношение к нашему делу. Она оставила свой высокомерный тон и "сотрудничала со следствием" искренне и охотно, отвечая на самые каверзные и неприятные вопросы.

Вот только ничего нового и полезного мы, к сожалению, не услышали. Единственным положительным результатом этой беседы было то, что из числа подозреваемых мы Татьяну Юрьевну исключили.

– Минус один подозреваемый, это тоже хорошо, - объявил Гошка, когда дверь за посетительницей закрылась.
– Ну что, продолжаем работать?

Я взглянула на часы:

– Не можем. Мне пора собираться, а то скоро ваш Кириллов явится.

– Кириллов наш общий, - тонко улыбнулась Нина, - значит, теперь и твой тоже. Не открестишься.

–

Счастливое приобретение, - проворчала я, - всю жизнь о таком сокровище мечтала.
– И обернулась к Гоше: - Поможешь мне личико нарисовать?

– А как же!
– встрепенулся Гошка.
– И личико сделаем, и причешем, и оденем! Сделаем из тебя куколку безмозглую, в точности как Витька заказывал.

– Про безмозглость он ничего не говорил, - возразила Нина.
– Только про форму одежды, чтобы приличная была. И все.

– Хорошо, хоть бриллианты можно не искать, - вспомнила я.
– Ваш Кириллов сказал, что бриллианты не обязательны.

– Наш Кириллов, - тихо поправила меня Ниночка.

В ответ я очень удачно изобразила змеиное шипение, и Нина засмеялась. Шеф тоже улыбнулся и удостоил меня легкого похлопывания по плечу.

– Ну-ну. Не переживай. Сейчас Гоша все устроит.

После чего, с чувством выполненного долга, Сан Сергеич удалился.

– Что, Гошенька, приступим?
– обратилась я к напарнику.
– Будем делать из меня принцессу. Кстати, у тебя есть волшебная палочка?

– Не тушуйся, Ритка, - мой непробиваемый напарник, как всегда, излучал оптимизм.
– Ща фея-крестная все организует. Ты на шпильках, что мы с тобой покупали, сумеешь достаточно долго продержаться? Не разучилась?

Я печально кивнула. Примерно месяц назад мы с Гошкой прочесали два десятка самых шикарных обувных магазинов и подобрали мне дивные замшевые туфельки на тонюсеньких высоченных каблуках. Эти восхитительные туфли имели один единственный недостаток - стоять в них, хотя и с некоторым напряжением, я еще могла, а вот двигаться... Одним словом, если вам никогда в жизни не приходилось вскарабкиваться на пятнадцатисантиметровые шпильки, то объяснять бесполезно. А те, кто пробовал, в объяснениях не нуждаются - такой опыт не забывается!

Две недели подряд я обувала на работе это средневековое орудие пытки и весь день сидела, ходила, стояла - исключительно на каблуках. Мало того, Гошка, садист, меня даже танцевать заставлял! Впрочем, мучения мои не были напрасными, двигаться в этих туфельках я научилась вполне сносно.

– Вот и ладненько! Сейчас еще платьице примерим... ты часом, не растолстела?

Он двинулся в сторону ширмы, за которой располагалась наша "костюмерная", а я замерла, затаив дыхание и втянув живот. Зачем, спрашивается, я сегодня завтракала? И вчера, вполне могла без ужина обойтись!