Длинный язык до добра не доведет

Роста он был некрупного. Всегда в черной коже, прошитой серебряной нитью. С рыжими, падающими на плечи волосами, светящиеся умом глаза — цвета морской воды.

— Да, — говорил он кому-то по телефону. — А как ты думаешь? Я очень, очень доволен. Что я могу сказать? Они это заслужили, так? Слушай. Я должен бежать. И еще. Можешь ты разобраться с этими подонками из «Паралайзид»? — Так он называл крупнейшую звукозаписывающую компанию в городе. — Должны же они соображать, что делают. К понедельнику все должно быть готово… — Он выслушал ответ своего агента.

— Ладно. Звучит неплохо… До скорого. — Он положил трубку. — Не

позволяй мне о чем-то договариваться с этими мудаками. — Он смотрел на Рика Баумана, его сценариста-продюсера, который, сидя в нескольких футах от него, что-то записывал в блокнот. — Если я произнесу слово «кино», достань гребаный револьвер и нажми на спусковой крючок. Пристрели меня немедленно, избавь от лишних хлопот. Не хочу больше иметь с ними никаких дел!

— Перерыв закончился, — предупредил звукоинженер. Трое мужчин поднялись.

Речь шла о самой популярной и, соответственно, прибыльной радиопрограмме, идущей в прямом эфире, рекламные паузы которой стоили бешеных денег. Но рекламодатели выстраивались в очередь — от производителей автомобильных запчастей до владельцев стрип-клубов. Вел программу Бобби О'Тул, в семидесятые годы известный ди-джей. Но со временем его программа набрала такой ход, что музыка из нее напрочь исчезла. Теперь люди хотели слышать только слова, знаменитый треп Бобби О'Тула. Его имитировали многие, но сравниться с ним не мог никто. Его ненавидели, его любили, но все знали, что жизнь столкнула их с явлением уникальным.

— Поехали, — скомандовал инженер. О'Тул с незапамятных времен делал программу с двумя одними и теми же людьми. Звукоинженер Бадди Лонг, когда-то давно начинал ди-джеем на маленькой радиостанции Среднего Запада. В какой-то момент начал работать с О'Тулом и стал его близким другом. Рик Бауман главным образом решал организационные и финансовые вопросы, но иногда писал сценарии. Правда, в данном случае работа эта ограничивалась вырезкой подходящих заметок из утренних газет да рутинным сбором информации о гостях программы.

— Доброе утро. Вы слушаете «Шоу Бобби О'Тула». Пора узнать, где что случилось. И с кем. С Джуди Гизон и Джуди Керном? С Мартой Грэм и Грэмом Герром? Питером Максом и Питером Дрейкером? Чудиком Элом Янкадиком и Элом Шарптоном? Клайвом Барсом и Класвом Бруком? Джоном Сунуну и Джоном Готти? Впрочем, мы знаем, что с ним случилось… А вот как насчет Джон-Боя, Джон-Джона и Джона Бон Джови? Помните Пи Ви Риза и Пи-ви Хермана? Майка Айснера и Майкла Медведа? Сандру Ди и Ди Снайдера? Я просто перечислил несколько имен… если вы знаете, что случилось с этими людьми, позвоните на вашу местную радиостанцию или напишите мне через «Котч рейдио нетуок» в Лос-Анджелесе. Итак, поехали. Тавана Броули? Морган Кайз?

Как, разве вы ее не помните? Ладно, Морган Кайз, из актрисулек, которые становятся секс-символами на десять минут, в прямом смысле, одна из тех очаровашек, которые приходят и уходят, и мы уже никогда не слышим их имена. Морган звали не одну актрису. Морган Фэйрчайлд, Морган Бритгени, Морган Кайз — она-то как раз полный ноль. Помнишь, Рик? Из «Баржи любви». Господи, ну и дерьмо. — Из динамиков радиоприемников послышался смех. — А теперь слушайте внимательно. «Полуночный следопыт» пишет, чтоб все адвокаты знали, я только цитирую: «Два года у меня был роман с Морган Кайз. Мы вместе любили и покурить, и нюхнуть, так что среди лос-анджелессовских дилеров она была своим человеком».

Так что за парень разоткровенничался в «Следопыте»? Не угадаете, потому что это не парень, а женщина. Известная лесбиянка Сонни Коллинз, джазовая певица. Не верите? Клянусь вам! Морган Кайз была лесби! Я знал об этом еще тогда, когда она участвовала в этом глупом шоу. Даже сказал жене, ставлю десять баксов против пончика — она гребаная лесби. Такие вот дела. С секс-символами всегда одно и то же. Или увлекаются однополой любовью, или балуются наркотиками. Просто какое-то наваждение. Одним словом, беда.

А теперь давайте посмотрим, что у нас в новостях. Гарри Полски, продюсер из «Блу Виста», который раньше был большой шишкой в «Америкен рекорде», где работал с самим Гелленом, стал координатором турне группы «Шотган роудиз». Полски, как известно, из тех, кто зажигает звезды, поэтому, координируя, он отвечает и за покупку крэка своим подопечным. Может, он сможет выделить толику и Морган Кайз, которая всегда поражала меня своей тупостью. Я про то, как она играла в шоу. Такое ощущение, что приходила на съемку совершенно обдолбанная, так? Теперь мы это знаем наверняка. Раз написано в газете, значит, правда.

Наркотики — это одно, но как насчет парней, которые представляли себе, что занимаются этим делом с Морган Кайз, тогда как эта сучка предпочитает только других сучек. — Приглушенный смех человека, находящегося чуть в стороне от микрофона. — Сучка в сучке, вот так случка… Ладно, что еще пишет эта газетенка о шоу-бизнесе? Ага, знаменитая певица-танцовщица Пола Келли, когда-то входившая в группу поддержки футбольной команды, встречается с Ван Артуром, есть такой металлист. Вы только посмотрите, как завязаны все три истории. Ван Артур покупает наркоту у Гарри Полски, возможно, и мы, возможно, узнаем из завтрашнего «Полуночного следопыта» что Сонни Коллинз, Морган Кайз и Пола Келли проделывали это втроем. Если я об этом узнаю, обязательно вам сообщу. Это по-нашему. Правда, насчет Полы у меня большие сомнения. И не хотелось бы мне узнавать, что она и лесби, и наркоманка.

Ага, пора браться за телефон… Бадди дает сигнал, что у нас звонок в студию… Кто?.. Морган Кайз? Да, конечно. Включай… Вы в прямом эфире… Кто говорит?

— Морган Кайз.

— Вы позвонили в прямой эфир программы «Шоу Бобби О'Тула». Вы разрешаете донести наш разговор до слушателей программы? — Он сразу узнал ее голос, но какие-то сомнения оставались: в прошлом удачливые имитаторы несколько раз умудрялись обдурить его.

— Да, и я хочу сказать, что твой грязный язык просто омерзителен. Какое ты имеешь право говорить обо мне такие гадости по национальному радио? Ты же ничего обо мне не знаешь. Ты совсем меня не знаешь.

— Эй… я знаю о вас все, что написано в газете. Была у вас лесбийская связь с…

— Заткни хайло. Моя личная жизнь тебя не касается, а если об этом написала какая-то газетенка, что ж, ей придется доказывать это в суде, так же, как и твоей радиостанции.

— Так вы угрожаете подать в суд на меня, «Полуночный следопыт» и Сонни Коллинз? — Он рассмеялся.

— Такого мерзкого вранья…

— И насчет наркоты тоже? Я хочу сказать, вы будете отрицать, что только недавно выписалась из клиники для наркоманов? В газете ваша фотография, леди. Выглядите вы на ней хреновато. Конечно, по моему разумению, вы и с самого начала выглядели не так, чтобы очень.