Длиною в жизнь
Шрифт:
И тут Трейси вспомнила слова Кевина: «Обещай, что никогда меня не бросишь».
Теперь она знала, что должна делать.
Спустя два часа, позвонив в Кэрнс, Трейси уволилась с работы, расторгла договор об аренде квартиры и договорилась, чтобы ее мебель и личные вещи перевезли на склад для временного хранения.
Поддавшись угрызениям совести, Трейси позвонила Элис — соседке и ближайшей приятельнице. Та немедленно разразилась упреками, едва услышав ее голос.
— Трейси, ну где
Она объяснила, где находится, и рассказала о том, что сделала за это утро.
— Ты с ума сошла?! О чем ты только думаешь! И почему не посоветовалась со мной? Ты могла бы сдать свою квартиру в субаренду. И почему ты уволилась с работы? Неужели тебе не дали бы отпуск за твой счет?
— Элис, я больше не вернусь в Кэрнс.
Я остаюсь здесь, радостно подумала Трейси, с Кевином. Ее охватил приступ эйфории, и все вокруг показалось прекрасным и совершенным.
Трейси опасалась, что эйфория сменится глубоким унынием, однако ничего подобного не произошло.
Она пообедала, купила цветы, чтобы украсить комнаты, и переоделась в короткое платье, в котором выглядела очень соблазнительно. Именно это ей и сказал Кевин, когда вернулся домой.
— Ты выглядишь просто потрясающе! Мы куда-то идем?
— Нет, — Трейси обняла его за шею, — мне просто захотелось устроить нечто вроде праздника.
— И что же мы будем праздновать?
— То, что мы вместе, — прошептала она, быстро целуя его в губы.
13
— Я выдохлась, — призналась Трейси, усаживаясь на большой валун.
В это воскресенье они с Кевином отправились в лес, чтобы скрыться подальше от людей, машин и телефонов. Им удалось найти идиллическое местечко — возле ручейка, который весело журчал по гальке, пробиваясь откуда-то из глубины скал. Трейси замерла от восторга, глядя, как кристально чистая вода блестит в лучах яркого солнца.
— Даже не думай, — предупредил Кевин, без труда прочитав ее мысли.
Трейси вздохнула.
— Знаю. Вода слишком холодная.
Перекусив, она почувствовала сонливость и легла на спину, подложив под голову свитер. Журчание воды навевало сон, и Трейси сама не заметила, как уснула. Проснулась она оттого, что почувствовала прикосновения Кевина. Приподняв веки, Трейси взглянула на сидящего рядом мужа.
— Я тебя разбудил?
— Не совсем. Я не спала, а только дремала… О чем ты думал?
— О том, что с нами случилось. Я мог умереть, однако этого не произошло. Зато мертва моя память.
Стряхнув остатки сонливости, Трейси села и успокаивающим жестом положила руку на бедро Кевина.
— Но ведь понемногу она
— Да, верно, но иногда я чувствую, что за всем этим что-то кроется… Ведь все происходящее имеет какую-то причину… Ты согласна?
— Конечно! Могу даже добавить: именно из этого следует в первую очередь извлечь урок.
Еще не произнеся последнее слово, Трейси внезапно поняла, насколько справедливо ее утверждение — по крайней мере, по отношению к ней самой. С тех пор как приехала в Джилонг, она узнала о себе и о своем муже столько, сколько не узнала за два года совместной жизни!
— И какой же, по-твоему, урок я должен извлечь? Если я не понимаю происходящего, то какой смысл искать его причину?
— Не знаю. И не думаю, что кто-то знает и может тебе подсказать. Возможно, со временем все откроется.
— Возможно. Знаешь, порой мне кажется, что существует нечто такое, чего я не могу вспомнить лишь потому, что мне не полагается об этом вспоминать. По крайней мере, до поры до времени.
— Что ты имел в виду, когда говорил, что тебе не полагается вспоминать? — осторожно спросила Трейси.
— Сам не знаю. Просто вдруг пришла в голову такая сумасшедшая мысль. Впрочем, возможно, я чего-то не помню только потому, что не хочу вспоминать. — Кевин пожал плечами. — Я где-то читал, что амнезия может быть вызвана эмоциональной травмой. Допустим, произошло нечто настолько катастрофическое и болезненное, что человек не в состоянии с собой совладать и тогда просто запрещает себе вспоминать.
— Но ты же попал в автомобильную аварию, — дрожащим голосом напомнила Трейси, — у тебя физическая травма.
— Верно. Однако ведь есть нечто такое, о чем ты мне не говоришь, не так ли?
По тону Кевина Трейси поняла — он не спрашивает, а всего лишь ищет подтверждения тому, что уже знает. Страх сдавил ей горло, и она мысленно взмолилась: не спрашивай меня и не проси рассказать тебе все!
Кевин взял ее руку и, глядя Трейси в глаза, мягко спросил:
— Что же есть такого ужасного, о чем ты боишься мне рассказывать?
Трейси заставила себя успокоиться и только после этого заговорила:
— Я очень хочу, чтобы к тебе вернулась память, но… — Она закрыла глаза и закончила про себя: но опасаюсь тебя потерять!
— Но что?
— Я боюсь, — прошептала она, мысленно уточнив: боюсь, что ты меня возненавидишь!
— Чего ты боишься? Что страшного в том, что ко мне вернется память?
— Понимаешь… Кое-какие воспоминания могут сделать тебя несчастным.
— И поэтому ты рассказываешь мне только самое приятное, не так ли? — по-прежнему пристально глядя на нее, допытывался Кевин.