Для ЛР

Любимая Татьяна

Вот теперь я неприятно удивлена – откуда информация о моей личной жизни? Это закрытая тема в моем окружении! Но времени соответствующе отреагировать Людмила Николаевна не дает.

– Яна утверждает, – продолжает воспитательница, – что на этот день рождения папу ей купит мама. Она приносит с собой журнал, показывает фотографию якобы отца. Я понимаю, собственный бизнес дает много возможностей в материальном плане, но купить мужчину… Вы серьезно решили это сделать? Купить ей папу?

– А вы верите всему,

что говорят дети? – не могу сдержать сарказма.

– Но Яна…

– Яна ребенок, – резко обрываю женщину. – И вы, как воспитатель, должны знать, какая богатая фантазия у детей. И материальные возможности тут не причем. Прошу впредь фильтровать все, что говорит моя дочь. И еще. Все, что касается моей семьи – это касается только МОЕЙ семьи. Надеюсь, вы понимаете о чем я.

Людмила Николаевна недовольно поджимает губы. Отворачиваюсь от нее, показывая, что продолжать беседу не намерена. Колотит всю изнутри.

– Яна, – машу девочке рукой, – пойдем, мы опаздываем.

Слава богу, коза моя слушается, забирает рюкзачок и бежит ко мне.

– До свидания, Людмила Николаевна, – прощается с воспиталкой.

Я тоже ей кидаю сухое прощание. Ноги сами несут быстрее с территории сада.

Дочка вприпрыжку бежит рядышком. Заглядывает мне в глаза. Чувствует, что что-то не так с настроением матери, волнуется. А я смотрю строго вперед. То Ксюха удружила, теперь вот воспитательница выбесила. Хорош вечерок.

Навстречу попадаются родители детей из нашей группы. Здороваются со мной, с Яной, что-то спрашивают, притормаживая нас. Ссылаюсь на то, что торопимся, извиняюсь, ускоряю шаг.

– Мам? Мама! – дергает за руку Яна. – Людмила Николаевна ругалась? Она на меня пожаловалась, да?

– Нет, солнышко. Никто ни на кого не ругался. На работе много было заказов, устала.

– Правда? – Яна не верит, а значит не успокоится.

Я же еще не подобрала правильные слова для разговора на тему покупки папы. Да и не посреди улицы об этом говорить.

– Что заказывали? – не отстает малышка.

– Дядя Вася делал сегодня рояль. Игнат футбольное поле, правда, ему пришлось переделывать покрытие, у него поле порвалось.

– Почему поле порвалось? Слишком тонко раскатал или сахарной пудры много положил? – дочка включает "специалиста". Скоро можно будет поручать ей обучение стажеров.

– Тонко раскатал. Боялся, что не хватит на всю основу, в итоге пришлось все заново мастерить.

– У-у, меня там не было, я бы ему подсказала, – вздыхает с сожалением. – А еще что делали?

– Я делала свадебный торт.

– Свадебный! С розочками?

– Нет, с ракушкой и жемчугом.

– Ух ты-ы! А фоточки есть?

– Есть конечно. Дома покажу.

– И рояль дяди Васи?

– И рояль дяди Васи, – улыбаюсь.

Моя крошка умеет переключить разговорами в позитивное русло.

– А он какого цвета? Черного или белого?

– Не скажу. Сама увидишь. Но он очень красивый! Как настоящий.

– Ух, скорее бы домой.

За беседой дошли до машины, усаживаемся. Пока пристегиваемся, тоже устраиваю Яне мини-допрос:

– Как у тебя день прошел, рыбка моя? Что нового?

– Меня сегодня Денис поцеловал, а потом сказал, что теперь я его жена.

– А ты?

– А я не хочу быть женой. Я хочу как ты – быть директором.

– Чтобы стать директором, надо хорошо учиться. Сначала в школе, потом в институте или колледже.

– Я знаю. И Денису тоже сказала, что учиться надо. А он сказал, что я уже и так очень умная. Это значит, я некрасивая, да?

– С чего ты взяла, что некрасивая, Ян? Ты у меня красавица, даже не сомневайся.

– Все мамы так говорят своим детям, – со знанием дела заявляет Янка. – Денис сказал, что жена должна быть или умная, или красивая.

"Дурак твой Денис" – так и хочется ответить дочери, но она меня опережает:

– Вот поэтому я не хочу быть его женой. Зачем мне такой глупый муж, да, мам?

– Точно. Глупых нам не надо.

– Мам? – спрашивает малышка перед сном.

– Да, рыбка моя? – поглаживаю светлые прядки своей русалочки, что веером лежат на подушке.

– А кто ко мне на день рождения придет?

– Илюша, тетя Ксюша, дядя Влад, бабуля, – перечисляю нашу привычную компанию, избегая пытливого взгляда дочери.

– А еще кто?

– Хочешь дядю Васю пригласим? Девочек со двора?

Вздыхает так тяжело, что мне на сердце камень ложится.

– Я подумаю, ладно, мам?

– Ладно, подумай, только мне заранее скажи, чтобы гостям угощения хватило.

– Угу.

Целую крошку в лобик, желаю спокойной ночи ей и Борису, что свернулся калачиком под боком дочки. Только собираюсь уходить, как слышу тихое:

– Мам? – оборачиваюсь. – А ты того дядю еще не встретила?

– Нет.

Снова присаживаюсь на край кровати. Хотела отложить разговор до утра, но сейчас, раз дочка сама его завела, лучший момент поговорить,

– Яна… ты в садике всем говоришь, что я куплю тебе папу… Понимаешь, нельзя купить того или иного человека. Вот собачку, котика, хомячка, например, купить можно, а людей не покупают. С ними знакомятся, дружат, общаются, но без денежных отношений.

– Бориску мы не покупали. Мы его под забором нашли, – хмуря бровки, вспоминает событие двухлетней давности.

– Потому что животным хозяин нужен. Без хозяина они пропадут.

Между нами виснет тягучая пауза. Мы обе ищем аргументы для продолжения беседы.