Для него важнее другая

Вашингтон Виктория

— Хватит топтаться по мне, Олсен, — произнес Харис делая глубокие, медленные вдохи.

— Я и не хочу этого делать, — губы с трудом шевелились, но, собрав все свои силы, пальцами сжала кофту Тайлера. – Я не понимаю, почему метка хочет наших прикосновений. Мне вот хочется, больше никогда не видеть тебя, ублюдка такого. Почему желание метки превыше моего?

— Я желал вырвать твой грязный язык, но, как видишь, Олсен, с нашими желаниями, блядь, нужно немного повременить.

34

Я

зажмурилась и с трудом открыла глаза, с агрессией взглянув на Хариса. Его лицо было измученным, а глаза выражали неподдельный гнев. Мы оба страдали от этой метки, которая, как оказалось, связывала наши судьбы намного глубже, чем хотелось признавать.

Мы вздохнули вместе, словно сознательно настраиваясь на одинаковую волну. Наше тело откликалось на прикосновения друг друга, будто хотело снять всю боль, которая обрушилась на нас с меткой.

Но, как только я ощутила то, что она начала уменьшаться, как я тут же резко встала с Тайлера, оттолкнувшись от его плеч.

Стоило мне это сделать, как я увидела, что лицо альфы исказилось, хоть он и звука не проронил, сцепив зубы.

— Черт, прости, — злость моментально отступила и ей на смену вновь пришла обеспокоенность и чувство вины. Правда, как раз за них мне хотелось ругать себя еще сильнее. Ничего подобного я по отношению к Харису испытывать не должна. Вот только, предательское чувство вины гложило и я, не выдержав, все же сказала: — Я не хотела.

Видела, что мое неосторожное и необдуманное движение причинило ему боль.

Это читалось на его лице и в его взгляде.

Но Тайлер продолжал молчать и никак не реагировал на мои извинения.

— Раздевайся, — твердо приказала я.

— Олсен, ты совсем двинулась? — альфа окинул меня взглядом. — Хотя, если ты так настаиваешь…

— Да, — утвердительно качнула головой. — Я должна осмотреть твою руку.

— А, — ухмыльнулся он. — Это. А я то уже подумал.

— Не дождешься, — фыркнула я. — Тебе уже кто-нибудь говорил, что твои шутки плоские?

— Надо же, совсем, как твоя грудь, ущербная, — парировал он.

Как же он выводил из себя. До такой степени, что хотелось придушить его прямо здесь.

И это было нормально. Ненавидеть Хариса. Особенно, если учесть, что он еще тот ублюдок. Так, откуда у меня взялось чувство обеспокоенности по отношению к нему? Конечно, я убеждала себя в том, что это ложно. Как Олсен я никогда не буду переживать за Хариса.

Но он спас меня сегодня и я просто возвращала Тайлеру долг. Обязанность, о которой мы никогда и никому не расскажем, ведь даже она в нашем городе была запрещена.

— Просто сними эту долбаную толстовку, — сквозь зубы процедила я, уже даже не надеясь, что Тайлер

это сделает.

Но, вопреки моим подозрениям, он все-таки одной рукой начал стягивать с себя кофту. Да ладно?

Я сразу же потянулась, чтобы помочь ему. Правой рукой он практически не мог шевелить, поэтому такое простое действие на деле оказалось очень затруднительным.

Когда Харис оказался передо мной с обнаженным рельефным торсом, я смущенно отвела взгляд.

Об этом как-то даже не подумала.

Не смотреть на его кубики было сложно - они так или иначе притягивали к себе мой взгляд.

Приходилось до боли закусывать нижнюю губу.

— Возможно, будет немного больно, — предупредила, приступая к осмотру руки альфы. Почему-то чувствовала себя неловко и смущенно. — Во всяком случае, я на это надеюсь. Ты заслуживаешь боли.

— Мне даже интересно за что.

— Как минимум, за то, что ты Харис, — мрачно ответила, но, вопреки своим словам к его руке я прикасалась крайне осторожно, словно боялась причинить альфе еще больше вреда.

Его лицо напряглось, когда я аккуратно проверила повреждение, но Тайлер молчал и не сводил с меня обжигающего взгляда.

На смуглой коже имелись значительные ссадины, и когда я прощупывала плечо Хариса, то обратила внимание, что кость странно выпячена.

Сразу же пощупала свою.

Нет, у него точно что-то не так с плечом. Она не должна настолько отчетливо прощупываться.

Вопрос только в том, вывих это или перелом?

Скорее всего, первое, иначе он бы даже толстовку снять не смог.

— Скажи, насколько сильно болит по десятибалльной шкале? — встревожено спросила я.

В ожидании его ответа, даже дышать было тяжело.

Однако реальность вернула меня к себе, когда он снова обратился ко мне словами, которые были наполнены ядом и раздражением:

— У меня есть вопрос поинтересней, Олсен, — глаза альфы казались куда темнее, чем обычно. — Какого трахаться с кем-то, когда на твоей руке моя метка?

Меня опалило такой волной раздражения, что захотелось тут же со всей силы ударить прямо ему в ту кость, которая была выпячена.

Я посмотрела на него с ненавистью, которая только подогревалась его словами.

Тайлер откровенно издевался, поддевая меня, и с каждой его ухмылкой я все больше и больше теряла контроль над своими эмоциями.

— Не твое дело, — твердо ответила я.

— Совесть не мучает? — он продолжил сыпать жестокими вопросами.

— А должна? — я вопросительно приподняла бровь. — Тебя вообще это волновать не должно. У тебя свадьба через девять дней.

После этой фразы ничего не хотела говорить, но фраза, которая жгла язык, все-таки сорвалась с губ, о чем я сразу же пожалела: