Для смерти день не выбирают

Керник Саймон

— Почему вы назначили встречу именно в том пабе? — спросил я, когда мы устроились за угловым столиком, в нескольких футах от ближайших соседей. — Проверяли меня? Хотели посмотреть, стоит ли со мной разговаривать?

— Я же совсем вас не знаю, — улыбнулась она. — А чего вы ждали?

Первый глоток — пробный. Впечатление не самое лучшее. Определенно не нектар.

— Вы и сейчас меня не знаете.

— Верно. Но я наблюдала за вами, когда вы вошли, и чутье подсказало, что вы тот, за кого себя выдаете. Обычно мне это удается без труда. Слишком

часто встречаются люди, которые выдают себя за других. Если бы вы мне не понравились, я бы просто выскользнула незаметно, и только бы вы меня и видели.

— Справедливо, — сказал я. Знала бы она, с кем имеет дело.

— Где это вас так отделали? — спросила Эмма, меняя тему и доставая из сумочки блокнот и ручку. — Что успели выяснить?

— Прежде всего позвольте сказать следующее. Я хочу, чтобы вы помогли мне, и сам хочу помочь вам, но не могли бы вы в качестве одолжения воздержаться от публикации последующих статей до того, как мы получим результат?

— Почему?

— У меня такое чувство, что в последней статье вы подошли слишком близко… что в этом деле есть нечто большее, чем бросается в глаза. Нам нужно быть осторожными, вот и все.

Она кивнула:

— Хорошо, но если мне попадется сенсационный материал, я, может быть, передумаю. Не всю же жизнь сидеть в «Лондонском эхе».

— Понимаю, но если соберетесь что-то сделать, пожалуйста, предупредите меня, ладно? Чтобы я знал.

— Конечно. — Эмма достала из сумочки пачку «Мальборо» и дешевую пластмассовую зажигалку. — Курите? — Она протянула мне пачку. Одна сигарета была перевернута фильтром вниз.

Я сказал, что больше не курю, но не возражаю, если курят другие, а потом спросил, специально ли она положила сигарету табаком вверх.

— На удачу. — Эмма прикурила. — Я всегда так делаю.

— Моя первая подружка тоже. Если и брала у кого-то сигарету, то только перевернутую. Раньше многие верили в эту примету.

— И что? Сработало? Я имею в виду вашу девушку. Ей повезло?

— В колледже влюбилась в адвентиста-проповедника. Поменяла веру и сбежала с ним в Америку. Брат говорил, что у нее пятеро детей. Можно ли это квалифицировать как удачу? Не знаю.

— Пятеро детей? Определенно нет. По крайней мере не в моем понимании. Но все ведь определяется точкой зрения, не правда ли?

— Согласен.

Журналистка закурила, легко, не затягиваясь, выдыхая дым в сторону, а я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть ее получше. Первым, что бросалось в глаза, было полное отсутствие макияжа. Впрочем, он ей и не требовался. У нее была нежная, бледная кожа, а горстка рассыпанных на переносице веснушек одного цвета с волосами добавляла привлекательности. Но все же в первую очередь обращали на себя внимание ее глаза — идеально круглой формы, необычного цвета, ясные и живые. Эмма Нилсон могла вскружить голову любому мужчине. Ее красота не была классической — некоторые черты, например, нос и скулы, выглядели немного грубоватыми на изящном личике, — но в ней ощущалась энергия,

жизнь, чувственность, и я мог бы побиться об заклад, что ей ничего не стоит обвести вокруг пальца самого крутого парня.

— Вы еще не рассказали, где вам так досталось, — сказала Эмма, отпивая глоток пива.

— Знаю и обязательно расскажу, но прежде чем поделиться деталями случившегося со мной и той информацией, что мне удалось собрать, я хотел бы послушать вас.

— Вы давно занимаетесь этим делом?

— Не очень. Со вчерашнего дня.

— И уже ухитрились наступить кому-то на мозоль? Впечатляет. Это же надо так постараться.

Она определенно не верила мне и даже не старалась это скрыть. Впрочем, я на ее месте был бы настроен не менее скептически. И все же мне, наверное, следовало подготовиться к встрече получше.

— Буду с вами откровенен, мисс Нилсон…

— Эмма. Никто не называет меня «мисс Нилсон».

— Хорошо, Эмма. Так вот, у меня есть ниточка, но пройти по ней я не могу без вашей помощи. Тем не менее след очень хороший, это я вам обещаю.

— Что за ниточка?

— Имя. — Она вскинула брови, но ничего не сказала. — Имя человека, имеющего к этому непосредственное отношение. Вы его, возможно, не знаете. Но я бы предпочел сначала послушать вас. Может быть, вы знаете что-то такое, чего не знаю я.

— С чего начать?

— С общей ситуации. Насколько я смог понять, полиция считает, что смерть Малика связана с его работой либо в ЦУ, либо в спецотделе-7. Я прочитал ваши статьи и думаю, что вы разделяете эту точку зрения. А еще я думаю, что вы знаете человека, который был заинтересован в его смерти, но у которого есть весьма влиятельные друзья. Что скажете?

Секунду или две Эмма пристально смотрела на меня своими изумительными каре-зелеными глазами, словно взвешивая услышанное, потом едва заметно качнула головой.

— Азиф Малик нажил немало врагов среди видных фигур криминального мира, — заговорила Эмма, тщательно подбирая слова, — но общее мнение таково, что все эти фигуры уже отыграны и сейчас ничего не решают. Однако, как полагают мои источники, в северном Лондоне есть человек, расследованием деятельности которого и занимался Малик, когда его убили.

— Это его вы имели в виду в последней статье? Вы писали о нем, но не назвали его имени, так?

— Верно. Но вы же не думаете, что я назову имя человеку, которого вижу впервые в жизни и которого совсем не знаю?

— Понимаю. И все же на чем основаны ваши подозрения?

— Джейсон Хан, тот парень, с которым встречался Азиф Малик и которого застрелили вместе с ним, состоял в организации моего подозреваемого.

Я поднял брови. Новость интересная. В той информации, что мне удалось собрать в Интернете, эта связь не упоминалась.

— Насколько мне известно, Хан был обычным уголовником, уличным грабителем и большой роли не играл. Не думаю, что он располагал информацией, которая помогла бы свалить крупную криминальную организацию.