Для стихов нет карантина

Айзенштат Роман

В пустыне

Глаза пустынной розыВ объятиях песка,В них только тень угрозы,В них лишь намек – тоска.Закутана в одежды,Спадающие ниц.Кто ты, о призрак нежный,Восставший из гробниц?Лик Ближнего ВостокаПредстал передо мной;Прекрасна и жестокаЗдесь жизнь, как облик твой.Кочевники пустыни,Как тыщу лет назад,Живут под небом синим,И город им не брат.В шатре у бедуиновНочь можно скоротать,Верблюд

подставит спину,Да негде кочевать.

В сон пытаешься уйти

В сон пытаешься уйти,Но никак не можешь.Организму сон претит,Спать не расположен.Мыслей вереница, ройЧувств, воспоминаний,Не найти никак покойОт напоминаний.Чем ты дышишь, чем живешьКаждый день, годамиИ чего от жизни ждешь?Даже ночью с нами.Тот спокойно ночью спит,Кто живет бездумно.Он в тепле, здоров и сыт —Так благоразумно.Как трава, как скот живет,Без излишков знанья.Сможешь так: к тебе придетЛегкость засыпанья.

«Венец весны… И призрак лета…»

Венец весны… И призрак летаГотовится вступить на трон.Но вдруг порывы злого ветра,Задувшего со всех сторон.Зачем ты дуешь? Хватит, хватит!Мы ждем тепла, мы лета ждем!И холод твой совсем некстати,К тому же с проливным дождем.Но ветер удалью кичится,Пускай всего калиф на час.Примчится лета колесницаИ усмирит его тотчас.

«Порой стихи – молитвы сами…»

Вениамину Блаженному

Порой стихи – молитвы сами,Не надобно других молитв.В них небу видно за строкамиИ боль души, и сердца ритм.Не каждый может так молитьсяИ вровень с Богом говорить.Неразличимы наши лица,Ни лицедейство и ни прытьВ молении не пригодятся.Ты жизнь отдай, чтобы сказать,Что важны для тебя не святцы,Что в каждом дне есть благодать.Ты можешь нищим быть, убогим,Ты можешь сумасшедшим слыть,Не видеть милостей от Бога,Но все равно Его любить.А если ты рожден поэтом,В тебе за все живое боль,Ему напомнишь ты об этом:Жизнь – неизбывная юдоль.

«Ветра сотрут с могилы даты…»

Ветра сотрут с могилы даты,Земля осядет под плитой;Наш путь земной всегда покатый,Политый потом и слезой.Но что дает нам это знанье?Нас поглощает суета,Загробной жизни обещаньяИ ложной мысли красота.Уйдем… Ни хорошо, ни плохо,Оценки неуместны тут,Коль за эпохою эпохуУносит в Вечность звездный спрут.

«Вечерний пруд… Уже стрекозы…»

Вечерний пруд… Уже стрекозыНад водной гладью не кружат,И лилии – ночные розы —Полураскрыты. Хит-парадХоров лягушек распеваетСвои привычные хиты.Боль человека отпускаетПри виде этой красоты.Пришел он, прячась от утраты,Природы непутевый

сын,Бедой нежданною распятый,Оставшийся совсем один.Хоть на мгновенье утешеньеОн в этой красоте найдет,Магнит воды, лягушек пеньеИ в тусклых звездах небосвод.

Надежда

Вот женщина, в глаза ее взглянул:Они полны горючими слезами.Мы вместе с ней стоим пред образамиВ церквушке, что пережила войну.Церкву не тронула ни пуля, ни картечь,Но в воздухе печаль и запустенье,И ангелы над ней прервали пенье,Остались образа, их удалось сберечь.Проездом был и заглянул сюда,Окрест дома разбиты и упадок;На посещенье храмов я не падок,Но ведь беда других – моя беда.Ее утешить я никак не мог,Она молилась – в этом было утешенье.Вдруг ангелы возобновили пенье,И я с надеждой вышел за порог.

«Вот распустились вдруг цветы…»

Вот распустились вдруг цветы.А как они старались сделать это,Не видели ни я, ни ты.Про это знают лишь весна и лето.Как бабочки, мы к ним прильнем,Пыльцу и красоту в себя вбираяИ радуясь, что мы живемЗдесь, на земле, и нам не надо рая.

«Все течет, но не меняется…»

Все течет, но не меняетсяТо, что ты хотел бы изменить.Маятник все время мается:Быть – не быть или не быть и быть.Кажется, что верно: все проходит,Но опять на круги на своя(Волею природы иль Господней)Новь сюжета с фабулой старья.Вот она, не узнана вначале,При ближайшем рассмотреньи, вдругПонимаешь с горькою печалью —Жизнь привычный совершает круг.Мы живем меж этими кругами,Прошлое и будущее – даль,Что известна нам, вглядитесь сами:Новый век – знакомая спираль.

«В сердце жили бабочки…»

В сердце жили бабочки,Их прогнали осы.Все теперь до лампочки,По стеклу я босый,Словно в вате облака,Волочусь без плана,Но за жизнь держусь пока,Несмотря на раны.

«Гуси улетели…»

Гуси улетели.Когда прилетят,Буду я в постелиСтаростью распят.Гуси спросят: «Кто ты?»Я не отрекусь:«Завершил полетыБрат ваш, дикий гусь».

«Деревенская красавица Марыся…»

Деревенская красавица МарысяС улыбкою жемчужною своейСпустилась будто бы с небесной выси,Чтоб красота жила среди людей.Мгновенно я тогда в нее влюбился(Прожил всего три дня в деревне той),Уехал, и казалось, что забыл все,Но все же вспоминал о ней порой.И вот опять в деревне мне знакомой(Прошел какой-нибудь десяток лет),Переступил порог того же дома,А радости от этой встречи нет.«Марыся, ты ли?» – в горле стало сухоИ страх неописуемый объял.На припечке беззубая старуха,В чьем лике смерти гнилостный оскал.