Для тебя моя кровь
Шрифт:
Я почувствовала, как во мне начинает закипать раздражение. Что за игры во властного хозяина? Неужели в этом существе нет ни капли сострадания? Я же не прошу о многом.
Наверняка он прочёл в моих глазах укор, так как резко перевернулся, погрузив тело в воду, и широкими гребками подплыл ко мне.
Его рука коснулась моего обнажённого плеча, по телу пробежали мурашки. Я усилием воли заставила себя сдержать восторженную улыбку. Но, это дивное ощущение длилось недолго. Вилмар отдёрнул руку, словно обжёгшись. В последнее время, его полу-прикосновения, еле-уловимые, почти невесомые, стали вызывать у меня прилив радости, сладкую дрожь и тянущую боль внизу живота. Мне хотелось прижаться к нему, как тогд а, в день моего появления в Далере, ощутить его всей поверхностью своей кожи, полной грудью вдохнуть его запах. Но нет, он выполнял обещание, данное мне и нарушать его не собирался.
–
– Чтобы она не волновалась, - терпеливо ответила я.
Чего тут непонятного? К чему спрашивать такие очевидные вещи?.
– Хорошо, - вздохнул Вилмар. – Я не правильно сформулировал свой вопрос. Попробуем ещё раз: Что тебя больше волнует, беспокойство бабушки или собственное чувство вины?
Я задумалась. В таком ключе мне никогда размышлять не приходил ось. Может быть всю свою жизнь я руководствовалась этим дурацким чувством вины, и забота о бабушке здесь вовсе не при чём? Из- за этого чувства сидела в четырёх стенах своей квартиры, когда мои сверстники развлекались, из- за этого чувства лезла из кожи вон, чтобы стать лучшей ученицей с начала в школе, потом в институте. Я винила себя за то, что мать нас бросила, что бабушке приходится воспитывать меня одной, Н ичего не просила, со всем соглашалась, хотела быть удобной. А нужно ли это было моей бабуле?
– Какое это имеет значение? – фраза прозвучала гораздо агрессивнее, чем не этого хотелось.
– Да в общем то никакого – совсем не обиделся вампир. – Я задал тебе этот вопрос, чтобы ты задумалась о мотивах своего желания и хорошенько решила для себя, стоит ли рисковать жизнью и здоровьем твоей бабушки, ради избавления от гложущей тебя эмоции?
– Не пойму, в чём заключается риск.
– Ты не знаешь, как работает полиция в твоей стране? Вспомни, при каких обстоятельствах ты исчезла. В той гадкой комнатёнке осталось лежать три труппа. Соседи видели, как ты входила в ту дверь, слышали крики, звуки борьбы. Таковы люди, вы прекрасно знаете, что за одной из дверей совершается насилие, но молчите, не вмешиваетесь. Но когда приходит время кого – то очернить, осудить, казнить, каждый бросает камень, несёт веточку для костра, чтобы уничтожить злодея. Ведь таким образом он помогает властям, которые, может быть похвалят или что- то дадут в награду. Тебя ищут, Инга. Полиция сбилась с ног. Всех твоих знакомых то и дело вызывают на допрос. И вот давай, на минуту представим, что ты передала бабушке записку. Всего три слова: « Бабушка, я жива». Но эти три несчастных слова убьют ни в чём неповинного человека. Следователь начнёт пытать бабулю на предмет твоего местонахождения, а поняв, что она ничего не знает, с помощью своих гнусных методов заставит признаться пожилую женщину в том, что она твоя сообщница, что убийство трёх негодяев было вами давно спланировано, и прочее в таком духе. И всё потому, что он уже давно нарисовал себе картинку, как получит премию, за раскрытие столь громкого преступления. Так нужно ли тебе это?
Я покачала головой. Нет, рисковать жизнью самого дорогого для меня человека я не собиралась. Физическая боль страшнее душевной боли, как бы не убеждали в обратном поэты. С чувством потери можно свыкнуться, а вот провести всю оставшуюся жизнь в тюрьме, потеряв под пытками глаз, кисть руки или язык, гораздо страшнее. Так пусть остаётся в неведении.
– Всё из – за тебя, – с горечью прошептала я. – Если бы ты их не убил…
Чёрная волна отчаяния накрыла меня с головой. Поблекли краски. Морская гладь больше не радовала своей свежестью , солнце померкло. Всё могло сложиться совсем по другому. Я бы сейчас стояла у доски и вела урок, зная, что дома меня ждёт бабушка. К чему мне море, к чему южное солнце, пробуждения от крика птиц и погружения в сон под аккомпанемент сверчков. Всё это морок, самообман. Всё это чужое, не моё. Моё там, где сейчас мороз, снег, где переполненные автобусы, угрюмые озабоченные вечными проблемами прохожие, и оно навсегда утеряно для меня.
– Тогда убили бы тебя – равнодушно ответил вампир. – И не смей читать мне мораль на тему: « Не тебе решать, кому жить, а кому умереть». В тот момент я оказался рядом, я был сильнее их, и это мне дало право решить, чего они достойны. Тремя негодяями в мире стало меньше. Они увидели в тебе слабую жертву, упивались своей безнаказанностью и поплатились за это. И ещё, прекрати постоянно прикидывать: « Ах если бы! Ах как бы!» Что произошло, то произошло. Ты жива, ты здорова, ты не в мрачных застенках, ты живёшь в комфортных условиях, я хорошо к тебе отношусь, даже кровь твою пока не беру. Так стоит ли изводить себя пустыми, я бы даже сказал, деструктивными переживаниями? Стоит ли обижать меня своими обвинениями?
Теперь мне стало стыдно. Наверное, действительно, пора завязывать с бередящими душу предположениями, к тому же, от них нет никакой пользы.
– Опять о всякой ерунде задумалась? – засмеялся Вилмар, брызнув водой мне в лицо. – Поплыли!
Как можно описать море? Что сказать о нём тому, кто никогда его не видел? Найдутся ли слова, способные передать всю его красоту? Его ласковые, тёплые, переливающиеся в рассветных лучах солнца голубые воды всегда прибывают в движении. Волны, шурша, набегают на берег, облизывая неровные спины камней, делая их блестящими и мокрыми. Порой, начинаешь считать его могучим живым существом, таким же живым , как вот эти белые, пронзительно кричащие над головой чайки. Это существо дышит, покачивает тебя, поглаживает твою кожу мягкими касаниями. Море восхитительно пахнет, и хочется вдыхать и вдыхать этот сладковато- солёный аромат абсолютной свободы, безграничного счастья, незамутнённой дурманящей радости. Оно бескрайнее, оно таинственное, оно прекрасное и удивительное в своей мощи, в своём обманчивом спокойствии.
Я, за неделю пребывания в Далере, успела полюбить эти утренние часы, эти чудесные встречи с морем, с парящими в синеве неба чайками, ленивыми, ещё не набравшими силу, лучами солнца. Мне нравились наши завтраки в саду, под навесами раскидистых пальм и эвкалиптов, когда в мышцах разливается приятная усталость, но в то же время бодрость, после двухчасового плавания, когда кожа ощущает свежесть, а желудок изнывает от здорового зверского аппетита. Потом тянулись вялые, наполненные дремотной тишиной дневные часы, в которых, я тоже находила свою прелесть. Я сидела в саду, в белой беседке, читая книгу или слушая музыку в наушниках, потом отправлялась на кухню, приготовить что не- будь на ужин. Вампир же, куда- то уходил после завтрака, и дом оставался в моём распоряжении. Наступал вечер, и Вилмар возвращался домой. Мы плавали в бассейне в золотистых лучах закатного солнца, а потом вновь сидели за накрытым столом, ели, приготовленный мной, ужин и разговаривали о всякой всячине. Стрекотали цикады, шелестела под ветром трава. Было приятно сидеть рядом с ним, в благоухающем разнотравьем саду, смотреть, как в чёрной, густой, словно бархатной, шкуре неба, зажигаются крупные яркие звёзды.
Я гнала от себя мысль о том, что мы с Вилмаром, живём, как счастливая семейная пара. Об этом нельзя было думать, нельзя тешить себя беспочвенными надеждами. Я – источник, я- еда. Вилмар мне не друг, не жених. Он мой кто? Хозяин? Нет! Я не вещь, не рабыня, по крайней мере мне не хочется так считать. Так кем же его воспринимать? Придумала! Вилмар – мой работодатель. Я живу в его доме, убираю, готовлю, выполняю мелкие поручения. Я – служанка. Я работаю на этого вампира, а работать не стыдно. Но внезапно пришедшие в голову мысли тем и коварны, что от них невозможно избавиться. Чем больше их гонишь, тем навязчивее они становятся. Я стала ловить себя на том, что жду Вилмара, жду наших с ним посиделок под звёздным небом, нашего купания в море. Мне нравились его зелёные глаза с хитринкой, его волосы, отливающие на солнце золотом, его широкая мускулистая спина. Я любовалась тем, как он плывёт, как наливает кофе. Теперь, я видела в нём просто красивого, очень сексуального мужчину, а не вампира, не врага, не похитителя. За эту неделю я испытала столько эмоций, сколько не испытывала за год. Восторг, любопытство, интерес, предвкушение.
– А что за старуха переходила с нами через портал? – спросила я за завтраком.
– Это наш сотрудник, её зовут Илва.
Как хорошо! Солнце, вкусный завтрак, аромат кофе, пенье птиц и рядом Вилмар. Как же он близко, протяни руку и дотронешься до гладкой кожи его большой, такой надёжной руки. Может положить свою ладонь на его пальцы? Насладиться теплом, напитаться энергией. Пусть потом мои щёки зальёт краской смущения, пусть я буду целый день ходить и прятать глаза. Разве этот короткий миг радости не стоит того?
– Вы же не стареете.
– Когда сами этого захотим. Но Илва выполняет свою работу, она охраняет единственный портал . Одинокая красивая девушка вызовет больше подозрений и привлечёт больше внимания, чем нелюдимая сумасшедшая старуха.
Я задумалась над тем, а смогла бы я раде страны пожертвовать своей молодостью, красотой, красками жизни и провести несколько сотен лет в одиночестве, живя почти в лесу? И тут же ответила себе: « Не смогла ». Я испугалась боли, испугалась того, что меня отправят в пункт общественного питания, где каждый сможет выпить меня, я побоялась остаться без поддержки, без участия со стороны другого и сижу за одним столом с врагом, готовлю ему еду, убираю в доме, смеюсь и болтаю. Беспринципная предательница! Жалкая трусиха! Эгоистка! Приспособленка! А ко всему прочему, ещё и похотливая самка. Восхищаюсь его телом, едва сдерживаюсь, чтобы не коснуться его кожи, втягиваю запах, словно собака, почти каждую ночь вижу сны эротического содержания. И как тут себя уважать?