Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты

Мраги Лина

Мои русые волосы, похоже, выгорели, до платинового оттенка. Когда же я развернула грязные от болотной жижи пряди, то оказалось, что они полностью такие светлые, от самых корней. Было, похоже, что я вся поседела.... Хотя нет... это не седина... просто очень светлый цвет. Кожа загорела до оттенка мокрого песка, как и все открытые участки тела. Брови, которые я всегда выщипывала, считая их слишком широкими, вернулись к своему изначальному виду и графитовыми дугами подчёркивали глаза. На загорелом лице, раньше голубые, а теперь ярко-синие очи смотрелись

просто отпадно. Глаза хоть и запали, но почему-то стали казаться гораздо больше, наверно потому, что щёки ввалились, нос с подбородком стали острее, а скулы, наоборот, чётко выделились на лице.

Рассматривала я себя долго. Никак не верилось, что это почти незнакомое и такое красивое, какой-то строгой, завораживающей красотой лицо - моё. Теперь вполне понятно, почему меня приняли за северянку. Я не очень походила на местных, я была, как бы это сказать, другой расы, что ли и отличалась так, как у нас отличаются арабы от шведов.

В принципе, такие перемены были вполне объяснимы: большой потерей веса, голодовкой, физическим и моральным истощением, а так же всем этим кошмаром, который со мной случился. Но почему так изменился цвет волос и глаз?! В чём тут дело?! Непонятно! "Может Мозговой сможет пролить свет на эту загадку? Надо будет пообщаться с ним, по возможности", - подумала я.

Оторвав от мыслей, Хейа тронула за плечо:

– Вы очень красивая, эрдана.

Айра воскликнула, улыбаясь:

– Как богиня! Только худая очень.

Мы дружно рассмеялись.

– Ну, это дело поправимое, - добавила мама девочки.
– Давайте всё-таки подберём что-нибудь для вас, а в Маргосе уже купим или пошьём. Я знаю там неплохую портниху.

На том и порешили.

Когда мы купались и переодевались, Хейа обратила внимание на мои шрамы, но ничего не сказала, только сочувственно покачала головой. А вот заметила ли она, что у меня нет родовой метки, не знаю. Похоже, что нет. После купания в озере с душистым, пахнущим травами мылом, облачения в чистую, хоть и не вполне подходящую по размерам, одежду, я почувствовала себя заново родившейся на свет.

За ужином на меня все заинтересованно поглядывали, а мужчины особенно. Нет-нет, искоса кто-нибудь да посмотрит. Было очень неловко. Проглотив кашу с сочным куском рыбы, я поблагодарила Хейю и ушла в кибитку. Уже стемнело. Я улеглась на раскладушку и закрыла глаза, а открыла уже в библиотеке.

Мозговой лежал на кушетке и читал книгу, а на столе стоял поднос с дымящимся кофейником и две чашки. Мой жилец поднял глаза и улыбнулся:

– Я ждал тебя.

– Вижу, - и махнула на пару чашек.

– Кофе хочешь?

– Спрашиваешь... Конечно, хочу.

– Наливай.

Пока я разливала ароматный напиток, то успела подумать, что как всегда ничего не понимаю: я сейчас буду сидеть в своей же голове с частью себя, и с ней же, на пару, пить кофе. Бред, глюки и полная галиматья! Никак не могу привыкнуть, хотя пора бы уже не задумываться об этом, всё равно не пойму. Усевшись на кушетку, я протянула одну чашку Мозговому

и сама сделала глоток. О, блаженство! Хоть виртуально попробовать! Есть ли в реальности на Окатане кофе, я пока не знала, но думаю, что попутешествовав с караваном, узнаю наверняка, и не только про кофе.

Пока я наслаждалась восхитительным вкусом, Мозговой меня разглядывал. Я не выдержала:

– Что, нравлюсь?

– Очень!

Я расхохоталась и чуть не расплескала ещё горячую жидкость:

– Давай, хотя бы ты не будешь на меня пялиться, а то недавно тут некоторые очень упорно меня рассматривали.

– Но ведь есть на что посмотреть.

– Не знаю, не знаю, по-моему, кожа да кости и живого места нет.

Теперь он расхохотался.

– Что читаешь?

– Так, нашёл тут у тебя справочник по языкам программирования, вот и разбираюсь на досуге, правда не совсем полный, многих страниц не хватает.

– По языкам программирования? У меня в голове?

– Ну да. А, что тебя удивляет?

– Как что? Я к программированию никогда не имела никакого отношения.

– Ну, не знаю, не знаю, - он скопировал мои же интонации, - я же нашёл. Значит, когда-то имела, просто не помнишь.

Я пожала плечами. Может и правда не помню...

– Кстати, а из чего ты такую вкуснятину сварил?

– Из тебя, конечно.

– Как из меня?
– пахнуло "Молчанием ягнят".

– Ты же сама мне разрешила брать, что хочу, пользоваться, чем надо. Вот и сварил.

Я непонимающе уставилась на него:

– Ты... что... с ума совсем спрыгнул?! Ты чем меня поишь?!

Профессор вскочил и забегал по библиотеке:

– Да, успокойся, ничего такого... Что ты придумала? Это же всё не реально! Я просто взял твои воспоминания и ощущения от вкуса, запаха, зрительные образы и собрал воедино. И всё! И больше ничего! Ты сама с ума спрыгнула, что такое подумала!

Я выдохнула:

– Прости... я - дура, не обижайся...

Он вздохнул, сел рядом и забрал у меня чашку:

– Проехали... Я сам виноват, ляпнул неудачно.

Я обняла его, прижалась и прошептала:

– Меня сегодня так рассматривали, что стало страшно. Как я здесь продержусь? Может всё-таки попросить у Гая лошадь и податься в Латрас или, вообще, залечь где-нибудь в лесу и не высовываться никуда, что бы никто меня не видел?

– А как ты тогда найдёшь проход обратно на Землю, если будешь сидеть в лесу? Что будешь есть, как будешь зимовать, ты подумала?

– Да... я знаю, что сказала глупость. Чтобы выбраться отсюда, нужно быть среди людей, учить язык, приспосабливаться, собирать информацию... Я знаю... только...

– Тебе страшно.

– Да, очень. Иногда так, что кажется... Лучше бы я умерла...

– Не говори так больше, слышишь?
– Мозговой взял моё лицо в тёплые ладони и прижался к моему лбу.- Ты думала о том, что если умрёшь ты, умру и я?

Об этом я действительно не думала, вот тупица! Он продолжал смотреть мне в глаза: