ДМБ: Упал, отжался!

Серегин Михаил Георгиевич

При этих словах сонно переминавшиеся за спиной командира разведчики напряглись, подобрались и положили руки на ремни автоматов. Генерал оценил размеры часовых, выражение их лиц и благоразумно решил не обострять ситуацию.

–  Продолжайте, - кивнул он, махнул рукой к фуражке и развернулся, чтобы идти к машине. Дождавшись, пока все сопровождающие наперегонки двинутся к дверцам, он обернулся и негромко добавил: - Да, и еще, старлей… Зря вы с Лычко задрались, он злопамятный. А в Чечне я уже был, еще в первую войну. И зря вы так, честное слово. Я все понимаю, но… В общем, благодарю за службу!

–  Служу Отечеству!
– так же негромко отозвался Волков и четко откозырял. Автоматчики шумно вздохнули и расслабились. Уже вслед удаляющейся

колонне начальственных машин старлей шумно вздохнул и пробормотал: - Вот такие нынче у нас проверки на дорогах! Ладно, химики, рассказывайте: за что вас так не любит этот… генерал с лычками. Что вы ему сделали и с чего это его так на говне заклинило?

–  Да вот потому и… - начал было Валетов и замолчал. В конце концов, все случилось на международных учениях и вполне могло быть военной тайной. У нас, как водится, все секреты иностранцы и без того знают, а своим рассказывать не положено. Знакомиться ближе с ведомством майора Сытина у Фрола не было ни малейшего желания.

–  Ладно, чего там, - вклинился менее благоразумный и предусмотрительный Простаков.
– Дело-то житейское… То есть армейское… В общем, мы его в этом говне искупали. И его, и какую-то делегацию.

–  Это надо уметь!
– искренне восхитился Волков.
– Ну-ка, давай подробно! Мне ваш командир что-то такое говорил, но времени расспросить не было! Давай, давай, не стесняйся! Спешить нам теперь некуда.

***

И в самом деле, спешить им было некуда. Никуда от них не делся и свинарник - то есть от химиков он никуда не делся, караул на гауптвахте сменили в тот же день. И суток не отдежурил Волков со своими орлами-разведчиками. Вообще-то дело это неслыханное, а в других обстоятельствах и вообще за ЧП сошло бы - менять вполне боеспособный караул, не дожидаясь вечернего развода. Однако желание начальника - закон для подчиненного, а оклемавшийся генерал Лычко высказывал свои пожелания местному командованию очень громко и вполне однозначно. Опять-таки, в другое время командование секретного объекта могло бы и ответно послать любое начальство, кроме своего непосредственного, но штука в том, что как раз это непосредственное и должно было вскорости нагрянуть. Лишней вони в этом случае не хочется даже химикам. И был старший лейтенант снят с дежурства, и вернулся к своим подчиненным, и был вместе с ними поднят по тревоге, и отправлен куда подальше, лишь бы с глаз долой - в бо-ольшой учебный марш по пересеченной местности. С полной выкладкой. Опять-таки, на все три дня, чтобы на глаза более не попадался.

А трое химиков без особой радости окунулись в неповторимую и густую атмосферу большого армейского подсобного хозяйства. То есть не самого большого, какое в нашей армии вообще бывает - в ней, если кто не знает, до сих пор кое-где целые военные колхозы встречаются. Нет, в Шиханах все было гораздо скромнее. Подсобка была ранга этак дивизионного, не больше. То есть свиноферма своя, коровок несколько, садик с ягодничком, огородик с разной зеленью, пара тепличек… ну, побольше, побольше, но и не пара гектарчиков этих тепличек, однозначно. Все это, как уж повелось в наши не самые развеселые времена, было построено давно и с тех пор пришло в некоторое запустение, но не слишком большое и тяжкое. Все-таки объект известный, на него и начальственный глаз чаще заглядывает, и иностранцы иной раз приедут… да еще и привезут с собой толстенький кошелечек, чтобы этот объект не сильно напрягался и не перевыполнял план по обеспечению работой ихних, иностранных, войск химзащиты.

В общем, приличное было хозяйство. Поприличнее даже, чем фермы того же до слез родимого Чернодырья. И с хозяином повезло. Заведовал местной подсобкой толстенький и почти пожилой старший прапорщик с простой русской фамилией Иванов. Лысоватый, широкий в плечах, он вовсе не желал допускать посторонних в свои бережно охраняемые владения. Однако - приказ есть

приказ!
– пришлось встретить троих разгильдяев, да еще и неизвестно откуда занесенных недобрым армейским ветром в химическую столицу. Как и каждый коренной столичный житель, старший прапорщик недолюбливал всякую пришлую лимиту и прочих понаехавших гостей.

–  Значит, так, - хмуро оглядел он пришельцев из беззаконного мира, простирающегося за внешним периметром.
– В теплицу не ходить, еще помнете чего, я уж не говорю, что жрать начнете. Увижу в саду - подстрелю на месте. Для начала мелкой дробью, потом картечью. Понятно? То же самое насчет огорода. Мне тут приказали вас в свинарник загнать, но я по рожам вижу, что все не деревенские, так что стадом я рисковать не буду.

–  Обижаете, товарищ прапорщик, - прогудел Простаков.
– Какой же я городской, ежели я вовсе в тайге вырос? И свиней мы не впервой видим…

–  Ага, не впервой!
– подскочил Иванов.
– И всех на мушке, да?! Знаю я вас, охотничков… Вон, тут рядом деревенька есть, Ключи называется, так они уже не знают, чего еще придумать, чтобы таких раздолбаев у себя не видеть! То клубнику вытопчут, то огород обдерут, а теперь вообще коровы пропадать начали! Знаю я вас, волков двуногих! Это первое. А второе - запомните и не забывайте: я не прапорщик. Я - раз и навсегда, чтобы потом не повторялось, - СТАРШИЙ прапорщик! Только так, и никак иначе! Поняли? Нет, я вас спрашиваю?!

–  Понятно, чего уж тут не понять… товарищ старший прапорщик, - за всех откликнулся все тот же Простаков.
– Ну, а куда нам ходить-то можно? И чего тут делать нужно?

Почти минуту старший прапорщик пребывал в горестных и молчаливых раздумьях. Потом махнул рукой и принял решение.

–  Вот так всегда - они понаедут, а у тебя хозяйство цинковым корытом накрывается… В общем, слушайте сюда. Свинки, если вы еще не знаете, не только кушают, но и куда-то это все из себя девать должны. Из-под них выгребать - это дело тонкое, нежности требует и умения, опять-таки, это я вам не доверю. А вот то, что мои работяги повыгребают, попадает в ямку - она за свинарничком, найдете, не ошибетесь. Вообще-то я завсегда все это дело оставляю на годик полежать и потом на грядочки раскладываю, но сейчас, мать ему в печенку, приезжает кто-то особенно важный. И меня, значит, просто обязали все добро ликвидировать, чтобы и следа не было.

Ну, старое-то у меня в ямках прикопано, и обойдется им это дело, а вот этого года все, как можно понять, открытое. На месте присыпать не выйдет, потому как все там еще жидковатое, и получится болото. Не приведи господь, проходящее начальство не туда свернет, это ж потом тягач вызывать придется, чтобы вытянуть, а мне помпотех его солярку до Нового года поминать будет. Поэтому сделаем мы так… - Иванов снова призадумался, вздохнул и продолжил: - Тут у меня за хозяйством рощица, а за ней, значит, полигон краем выходит. Угол глухой, с вышки не видно, поэтому сюды отродясь мало кто заглядывал. Так что роете вы там ямочку, где я вам покажу… От же черт, вручную не успеете, много надо… Ладно, подпрягу я вам трактор в помощь, он у меня с ковшом. Так вот, а когда ямка вырыта, в нее надо будет из старой ямки все переместить. Бадейкой начерпаете, на тележечку - и покатили, тут недалеко. Денька за два как раз управитесь, засыпем это все, задернуем, и не видно будет, а на тот год я как раз все и откопаю. Ясна вам боевая задача?

–  Так точно, товарищ старший прапорщик, - унылым хором откликнулись Простаков и Резинкин. Валетов ничего сказать не мог: слишком хорошее воображение уже представило ему все подробности будущей работы, и теперь Фрол из последних сил боролся с выпирающим из желудка завтраком. Кое-как отдышавшись, он встретился глазами с угрюмым хозяином подсобки и робко спросил:

–  Товарищ страшн… старший прапорщик, вопрос можно?

–  Чего еще не ясно?
– недовольно откликнулся тот.
– Трактористу я сейчас сам скажу, тележка с бочкой возле теплицы. Чего еще?