Дмитрий Балашов. На плахе
Шрифт:
25 июня 1956 года – ей еще только должно было исполниться шестьдесят! – она вышла замуж за Андрея Николаевича, и в комнате на Петра Лаврова появился новый жилец, а у Дмитрия и Григория Балашовых – отчим.
На работу Андрей Николаевич пошел в Пушкинский дом, куда, несколько месяцев спустя устроил и своего пасынка Дмитрия. В 1957 году он становится научно-техническим сотрудником Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР.
Вначале Балашов посещал семинары Отдела древнерусской литературы, но в конечном счете не сумел установить творческого контакта с Дмитрием Сергеевичем Лихачевым, ибо, как писал Л.Н. Гумилев, «чисто академический стиль научного общения оказался тесноват
Вскоре Дмитрий Михайлович начал посещать специальные семинары по фольклору, которые вела Анна Михайловна Астахова.
Это было его дело…
Это было – Балашов сразу понял это! – уже навсегда…
Мы уже говорили, что Михаил Михайлович Гипси-Хипсей не только наградил своего первенца чудовищной для русского человека фамилией, но и пристроил его – памятью о себе! – учиться «театраловедению», сделать которое специальностью Дмитрий Михайлович так и не смог, хотя и потратил на это семь лет. Зато отчим Андрей Николаевич Егунов сразу же и навсегда привел его в Пушкинский дом… [41]
41
В Пушкинском доме до сих пор издаются сборники фольклорных материалов, созданные при участие Д.М. Балашова.
И тут надо отметить, что одной только рекомендацией его дело не ограничилось. Как утверждает Г.М. Балашов, Андрей Николаевич Егунов серьезно занимался с Дмитрием «и, в частности, очень помог ему в английском, для кандидатского минимума» [42] .
Отец и отчим…
Ложный, не нужный тебе путь и твой, истинный путь…
Тут есть, о чем поговорить, но сам Дмитрий Михайлович Балашов старательно обходил эти мысли.
«Я перепробовал несколько профессий, пытался уйти в рабочие (имея высшее образование, это, в то время, оказалось невозможным) и, наконец, несколько «поостыв и придя в себя», поступил в аспирантуру Пушкинского дома на фольклор, – пишет он в «Автобиографии». – Было это в 1953 году» [43] .
42
Балашов Г.М. Пунктирные линии. С 12.
43
Дмитрий Балашов. Писатель. Историк. Фольклорист. Материалы Первых Балашовских чтений. Великий Новгород, 2002. С. 4.
Ошибка в дате – а ее, кстати, повторят и в Предисловии к описи № 1 фонда № 8107 Государственного архива новейшей политической истории Новгородской области! – не случайна.
Балашов как бы спрямляет свою биографию, изымая из нее четыре «мутных» года жизни…
Они не вписываются в тот Путь, по которому предстояло идти ему, путь, ведущий через фольклор к постижению тайной и сокровенной глубины русской жизни, к его романам, которые, собственно говоря, и являются не беллетристикой, а попыткой возрождения русского героического эпоса.
Фольклор Русского Севера захватил Дмитрия Михайловича. Словно в ожившую сказку погружается Балашов в северную старину…
«В Кандалакшу поезд пришел ночью…
Тишина стояла неправдоподобная. На бледно-голубом тонком небе, по всему окоему лежала широкая неяркая радужная кайма, и непонятно было, где село солнце? Где оно должно взойти?… Справа мерцал залив – будто кто-то осторожно налил жидкую луну в берега, и она стоит в них, почти
На пристани степенные теричанки, приглядевшись, спросили меня, кто я и откуда. Услышав ответ: – «За песнями» – помолчали. За песнями сюда ездят нечасто.
Ночь перестрадал на лавочке, хуже нет ждать! Наконец объявили посадку.
На катере, рассевшись, все начинают неторопливо разговаривать, и тут оказывается, что мои слова не забыли.
– Поди-ка к нам парень! Кого тебе нужно? Я вот знаю в Умбе-деревне Чукчину Овдотью; андель, вот песен знает-то!
– И куда тебе те песни девать будешь?
– Найду место!
– Гляди, все не увези!..
– Ты откуда сам-то, паренек, из Москвы? Из Ленинграда? Как же, знаю, деверь у меня там.
– Та спроси его, он, быват, знает?
– Ну, где знать, шутишь, не мала и деревня!
– Еще кого тебе сказать-то… Ты вот что, к Дурыниным зайди, Мефодий Петрович, запомнишь? Ну, записывай, записывай. У него и жена песельница. Только на меня не скажи!
– Да где, он тебя и не знает!
– Ты скажи, коли, на катере говорили, и все. А то теинка обидится, натакали, скажет… Да ты погоди, парень, ты не спеши сразу-то» [44] …
44
Балашов Д.М. Северный берег. Очерки народной культуры. Т.1, ГАНПИНО Ф.8107 о. 1, д. 454, л. 11–14.
И еще и потому таким захватывающим было приобщение к северной старине, что уже в первой экспедиции 1957 года явственно обозначилась проблема, чрезвычайно созвучная настроениям Дмитрия Михайловича…
«Когда на исходе летнего дня 1957 года, я добрался до Чаваньги, то, едва напившись чаю, кинулся выяснять, кто здесь на родине А.М. Крюковой знает, кто еще помнит «старины» или «стихи».
В поисках я обегал пол-деревни. Все было напрасно. Вспомнили, и то с трудом, поздние стихи литературного происхождения: «Старец, временем согбенный», «Гора Афон»… Былин не знал никто. Я не верил себе, я спрашивал снова и снова. Мне называли каких-то родственниц Крюковой, ее теток или их дочерей, которые и могли бы знать…
– Где же они?!
– Да уже умерли. Все умерли теперь.
– Нынче-то забыли и не помнят тех стихов, что раньше пели! Вот Прасковья Семеновна была бы жива, так она бы тебя из синя моря повыздила, из темных лесов повывела.
– Но ведь Крюкова-то здесь же своим старинам выучилась! Это она по мужу Крюкова…
– Да знаю, знаю, как не знать! Аграфена-то Матвеевна отдана была насильно, на лодке увезли. Так отец еще за косу из подполья тянул ее, из избы волоком. Да и жила нехорошо… Нет, нынче про богатырей уже никто тебе не споет!
В тот же год мне все-таки посчастливилось застать Евдокию Дмитриевну Коневу в Варзуге, и Дарью Затеевну Березину в Умбе…. Но настоящих богатырских старин я не записал от них…» [45]
Открытие, что даже на родине самой Аграфены Матвеевны Крюковой забытыми оказались богатырские старины, удручало Дмитрия Михайловича, но с другой стороны это осознание наполняло его экспедиционную деятельность помимо чисто научного исследовательского содержания еще и высоким, столь созвучным богатырской душе Дмитрия Михайловича духовным смыслом спасения народной культуры…
45
Балашов Д.М. Фольклор и самодеятельность, ГАНПИНО Ф.8107, о. 1, д. 474, л. 9.