Дмитрий Донской
Шрифт:
В гости к Батыю
Но настанет урочный час — и «маршрутка» до Харабали отвезет вас в Селитренное. Здесь была первая столица Золотой Орды — город Сарай, что в русском переводе означает «дворец». Историки называют его Сарай Бату, отличая от другого ордынского города — Сарая Берке. Этот Берке был братом Батыя, но при этом злейшим врагом прямых потомков завоевателя.
Название села — Селитренное — происходит от того, что во времена Петра Великого здесь было налажено производство селитры — основного сырья для изготовления пороха. Для получения селитры очень удачной
Огромные постройки Сарая в полуразрушенном виде сохранялись еще во времена Екатерины II. Об этом свидетельствовал в своих записках академик П. С. Паллас, посетивший эти места в ходе своих путешествий по России. Но потом и эти руины были разобраны на кирпичи или отмостку для дорог.
Сегодня Селитренное — большое село, протянувшееся на версту или две вдоль высокого левого берега Ахтубы. Население смешанное, русско-казахское. Широкие пыльные улицы пусты. В серых домиках с четырехскатными монгольскими крышами окна даже в полдень закрыты деревянными ставнями. Здесь нет ни музея, ни автобусов с туристами. Вековую тишину нарушает только отдаленный гул грузовиков на шоссе за селом.
Разговорившись с местными жителями, можно услышать вечные стоны российской глубинки. В селе работы нет. Молодежь уезжает в Астрахань и другие города. Нищета, тоска, безнарядье.
В селе плохо с водой. Колодцы рыть бесполезно: воды всё равно нет. Даже артезианская скважина не дает воды. Воду в сельский водопровод подают из Ахтубы — день подают, день нет. В день «да» все наполняют ведра, бочки и корыта впрок. Но вода из реки идет без всякой фильтрации и быстро протухает. За последние годы река сильно обмелела. Никакого судоходства нет. А прежде корабли ходили по ней от Астрахани до Волгограда.
Природа этих мест не отличается щедростью. Лучшее время — весна, когда степь покрывается свежей травой и мелкими желтыми тюльпанами. Но вскоре жара иссушает эту красоту и на глинистой земле остается одна верблюжья колючка. Всё живое тянется к реке. В ее пойме растут огромные старые ивы, дающие в жару спасительную прохладу. Но и тут напасть: весной и летом всю округу заполняют тучи комаров и мошек.
Зима в Селитренном холодная и малоснежная. Вечная забота — отопление. Печное отопление упирается в отсутствие дров. Кругом степь. Местные жители потихоньку рубят на дрова заповедные столетние ивы в пойме Ахтубы.
Пищу здесь готовят в основном на газовых плитах. Сжиженный газ в баллонах развозят на машине раз в неделю. А между тем неподалеку — огромное газовое месторождение, вотчина Газпрома.
Сильный ветер, дующий зимой из степи, несет пыль и мелкие камушки. Эта пыль забивается во все щели, мешает дышать. Из-за сильного ветра деревья плохо растут в садах. Впрочем, почва здесь такая скудная, что рожь и пшеница тоже не вырастают. Радует одна картошка, приносящая по два урожая в год.
Селитренное городище — мертвый город Сарай Бату — начинается сразу за северной окраиной села. Впрочем, на земле Батыя стоит и само село. Археологией здесь можно заниматься в собственном огороде, удачно совмещая ее с окучиванием картошки…
Мертвый город тянется на 13 километров вдоль Ахтубы и только на 3 километра отходит в сторону
Раскопки на Селитренном городище ведутся от случая к случаю — то музеем, то университетом, то академическим институтом. Особых сенсаций здесь пока не случалось. Обычная добыча археолога — фундаменты и нижняя часть жилого дома или мастерской ремесленника. Очаг, тандыр (куполообразная печь для лепешек), горизонтальные дымоходы-каны, перегородки комнат, сосуд для хранения зерна… Событие на раскопках — хорошо сохранившийся горн в мастерской гончара или кирпичника.
Некоторую пикантность археологическим работам придают змеи, в большом количестве живущие на городище и даже в водах Ахтубы.
Селитренное городище не впечатляет, как Помпеи или Эфес. На первый взгляд здесь просто нечего смотреть. Но не будем спешить с выводами. В этих глинистых буграх скрыта тайна времени. Где-то здесь был русский квартал, а где-то там — ханский дворец. На этом постоялом дворе останавливался Александр Невский, а на том — Дмитрий Донской… Здесь был рынок рабов, а там — место казни.
Что же мог чувствовать в этих краях тот, кто вырос среди лесов и полей средней полосы России? Ничего, кроме желания поскорее выбраться отсюда и вернуться в родные края.
Испить чистой родниковой воды, сесть на скамью, а не на землю, отведать привычную трапезу, сходить в парную баню, послушать рожок пастуха и пение птиц в утренней роще…
Степь — другой мир, по-своему прекрасный, но чуждый и враждебный русскому человеку.
Впрочем, Орда могла вызывать у русских людей не только отторжение. Не станем сбрасывать со счета и естественную любознательность, с которой смотрели русские люди на неведомый им Восток… Не забудем и цепкий взгляд разведчика, который должен выведать тайну «поганой» Орды, чтобы в урочный час нанести ей смертельный удар…
Глава 12
РАЗГРОМ ТОРЖКА
И обращу праздники ваши в сетование и все песни ваши в плач.
Человек познаётся в делах своих, иначе говоря — в том, что он совершает. Но содеянное человеком — лишь «одна сторона луны». Другая сторона — то, чего он не совершает, точнее говоря — не позволяет себе совершить, хотя в принципе и мог бы позволить, исходя из общепринятых в его время и в его кругу норм поведения.