Дмитрий Лихачев
Шрифт:
Аплодисменты были бурными, хотя, как было замечено, в президиуме хлопали не все.
После своего успеха он, с присущей ему деликатностью, поблагодарил друзей, с которыми советовался, написал письмо Енишерлову: «…спасибо за подсказки — употреблял некоторые ваши выражения».
Слава его росла — благодаря смелой гражданской позиции. В эпоху гласности, во времена разоблачения прежнего режима Лихачев-мученик, Лихачев-лагерник вовсе не намеревался молчать.
Большое воздействие на общество произвела премьера фильма Марины Голдовской «Власть соловецкая». Тут мы впервые увидели по-настоящему звериный оскал советской
Пожалуй, с этого фильма началась и его международная слава. В Лондоне князь Георгий Владимирович Голицын организовал в своем роскошном доме просмотр фильма и пригласил режиссера Голдовскую и Лихачева. Пришел весь цвет русской эмиграции, были князь Георгий Васильчиков, писатель-эмигрант Александр Зиновьев, весьма тогда знаменитый, и даже — принц Майкл Кентский, внучатый племянник Николая II.
Огромный успех имел не только фильм, но и сам Лихачев, своей статью, манерами, разговором покоривший всех. Он стал полпредом обновленной России, которому все доверяли полностью.
Лихачев не только просто общался с представителями лучших фамилий, но и выполнял свою миссию. Он обратился с призывом к эмиграции: давать рукописи, делиться воспоминаниями — это весьма ценно и необходимо для страны. Ему поверили и откликнулись. Так образовался замечательный Архив русского зарубежья в Москве в Доме-музее Марины Цветаевой, содержащий сотни бесценных «единиц хранения».
Одной из главных задач возглавляемого им Фонда культуры Лихачев считал собирание русских раритетов, оказавшихся за рубежом. В тех случаях, когда он считал приобретение раритетной вещи важным для России, при всей его сдержанности и интеллигентности проявлял завидное упорство, совершал поступки весьма решительные.
Так, он счел необходимым приобретение черновой рукописи романа Тургенева «Отцы и дети». Рукопись находилась в коллекции лондонского букиниста-антиквара лорда Пармура. Когда тот назвал цену, то эксперты Министерства культуры сочли ее чрезмерной. Но Лихачев не привык отступаться от своих планов. Он позвонил Николаю Ивановичу Рыжкову, тогдашнему главе правительства, и прочел небольшую лекцию. Через некоторое время появился фельдъегерь и вручил Лихачеву плотный темно-синий пакет. В нем была вожделенная рукопись.
Вскоре, благодаря его авторитету и его хлопотам, в Фонде появились и другие бесценные документы: записная книжка-дневник Зинаиды Гиппиус, неизвестное прежде письмо Пушкина, письмо Ремизова. Разумеется, все подобного рода ценности находились в чьей-то собственности, в коллекциях, составляя порой важную часть состояния владельца, и даром отдать это соглашались далеко не все. Нужны были огромные средства — и они были найдены. Никому другому толстосумы бы не поверили, уже зная, как у нас «тырятся» огромные суммы, выделяемые на благие дела. Доверяли лишь бескорыстному Лихачеву.
…Можно себе представить, каким «бомондным» был тот московский вечер, как блистали нарядами дамы в роскошном Амурном зале третьяковского особняка!
К открытию в начале 1990-х годов официального офиса алмазодобывающей компании «Де Бирс» в Москве
Главная «роскошь» выставки находилась в выставочных витринах — письма Цветаевой, Бунина, Ремизова, архив Марка Алданова, полные комплекты ставших уже драгоценными журналов «Современные записки», «Числа», альманаха «Воздушные пути», фото с автографами Шаляпина, Павловой, Кшесинской. Лихачев водил вдоль витрин очень пожилого главу империи «Де Бирс» Гарри Оппенгеймера. Богатые люди, вопреки расхожему мнению, довольно часто бывают широко образованны и столь же досконально разбираются в искусстве, как и в бизнесе. В тот визит Оппенгеймер подарил Фонду копию письма Льва Толстого Махатме Ганди, которое хранил в своей библиотеке в Йоханнесбурге, но, проникшись к Лихачеву симпатией и доверием, сказал: «Когда будете у меня в гостях в Южной Африке, я передам в Россию через вас подлинник этого письма».
В конце экскурсии, оценив, с каким пониманием, вкусом, тщательностью Лихачев расходует выделенные деньги, Оппенгеймер сказал: «Мы поняли, что в России сохранили честь и достоинство!»
Лихачев вернул России доброе имя. Он становится главным «культурным атташе» нашей страны — и лишь благодаря его авторитету, неповторимому облику, интеллигентности, аристократизму и высоким знакомствам ему удаются удивительные дела.
Лидия Борисовна Варсано (урожденная Ногина), унаследовавшая весьма значительное состояние, преклонялась перед Дмитрием Сергеевичем, и благодаря ее поддержке Лихачев мог подробно исследовать самые разные материалы и раритеты, представляющие интерес для Фонда. Есть замечательная фотография — Лидия Варсано и Лихачев в Венеции в 1993 году. Дмитрий Сергеевич импозантен, элегантен и благороден, вполне «в стиле» выпавшей ему высокой миссии.
Лихачев, исключительно благодаря своему имени, смог посетить замечательного коллекционера Александра Яковлевича Полонского, который вынес ему жемчужину своей коллекции — автограф Пушкина «На холмах Грузии». Лихачев тщательно осмотрел рукопись, выразил восхищение ее состоянием (как он говорил — рукописи любят, чтобы их читали, ласкали, иначе они погибнут) — но покупать ее для Фонда культуры не стал. К средствам, выделяемым Фонду, он относился с большой ответственностью. Автограф стоил недешево, а в хранилище Пушкинского Дома уже имелся автограф Пушкина с вариантом этого стихотворения. Зато он купил тогда редчайшие, отсутствующие даже в наших спецхранах комплекты эмигрантских изданий и книг русских парижских издательств и передал их в Архив русского зарубежья в Доме-музее Цветаевой.
В 1991 году в Лондоне Николай Васильевич Вырубов, потомок знаменитой фрейлины двора, вручил Лихачеву для Фонда культуры коллекцию уникальных гравюр. Лихачев был на этой церемонии в шапочке и мантии доктора Оксфордского университета.
…Может быть — собрание той бесценной коллекции и есть главный смысл работы Лихачева в Фонде?
Лихачев возглавлял Фонд культуры с 1986 по 1993 год — и в конце концов вынужден был из него уйти. В частности, и из-за того, что исторический путь «прогрессивного развития» привел страну не к очищению, как надеялся Лихачев, а к разгулу бесправия и пошлости. В письме Енишерлову, главному редактору журнала «Наше наследие», который был любимым «детищем» Лихачева в Фонде культуры, он писал: