Дневная кровь
Шрифт:
Я остановился, когда мы достигли основания лестницы. В лучах их фонарей я увидел два гроба, помещенные на козлы, а также нечто на стене над большим из них.
– Отец, что это?
– спросил я.
Кто-то услужливо навел луч света на это.
– Это похоже на веточку омелы, завязанную на фигуре
– Вероятно, имеет отношение к черной магии, - предположил я.
Он перекрестился, повернулся и снял ее.
– Вероятно, так, - сказал он, разрывая омелу и разбрасывая куски по комнате, разбивая фигуру и отбрасывая куски прочь. Я улыбнулся, теперь я вышел вперед.
– Давайте откроем это и посмотрим, - сказал доктор.
Я помог им. Когда гробы были открыты, я не слушал комментарии о бледности, сохранности, и окровавленных ртах. Бродски выглядел так же, как и всегда - темные волосы, тяжелые темные брови, изогнутые челюсти, небольшое брюшко. Девушка была прелестна.
Выше, чем я думал, с очень милой пульсацией у горла и почти синеватым оттенком кожи.
Отец О'Брайен открыл свою Библию и начал читать, держа фонарик над ней дрожащей рукой. Док поставил свою сумку на пол и что-то нащупывал внутри нее.
Бен отвернулся со слезами на глазах. Я дотянулся до него и бесшумно сдавил его шею, пока другие занимались своими делами.
Уложил его на пол и подошел к доктору.
– Что?
– начал он и это было его последним словом.
Отец О'Брайен прекратил чтение. Он уставился на меня.
– Ты работаешь на НИХ?
– вскричал он, бросив взгляд на гробы.
– Вряд ли, - ответил я, - но они мне нужны. Они кровь моей жизни.
– Я не понимаю...
– Каждый является добычей кого-нибудь, и мы делаем то, что
Я воспользовался лопатой Бена, чтобы похоронить всех троих под полом по направлению к задней части здания, - чеснок, колья и остальное. Затем я закрыл гробы и вытащил их вверх по лестнице.
Я проверил все вокруг, пока шел через поле и на обратной дороге, когда вел грузовик. Было еще сравнительно рано и вокруг никого не было.
Я погрузил их обоих в кузов и прикрыл тряпкой. В тридцати милях езды была еще одна разрушенная церковь, о которой я знал.
Позднее, когда я установил их невредимыми на их новом месте, я написал карандашом записку и вложил ее в руку Бродски:
"Дорогой Б., Пусть это будет Вам уроком. Вы должны прекратить действовать как Бела Лугоси. Вы теряете свой класс. Вы счастливчик, что проснетесь после всего, что было этой ночью. В будущем будьте более осмотрительны в своих действиях, или я могу уволить Вас. В конце концов, я здесь не для того, чтобы Вас обслуживать.
Преданный Вам В.
P.S. Омела и статуя больше не действуют. Почему Вы вдруг стали так суеверны?"
Я взглянул на свои часы, когда я покидал это место. Было одиннадцать пятьдесят. Немного позже я остановился на 7:11 и воспользовался телефоном.
– Привет, Кела, - сказал я, когда услышал ее голос.
– Это я.
– Вердет, - сказала она.
– Тебя долго не было.
– Я знаю. Я был занят.
– Чем?
– Ты знаешь, где находится старая церковь Апостолов рядом с шоссе?
– Конечно. Она есть в моем списке.
– Встречай меня там в двенадцать тридцать и я расскажу тебе о ней за ленчем.