Дневник, 2004 год

Есин Сергей Николаевич

«В списке думских комитетов, — сказал И.Д.Кобзон, — комитет по культуре стоит на последнем месте». Он отметил, что наш суммарный бюджет по культуре не дотягивает даже до двух процентов. Вообще, Кобзон стал говорить интереснее и взвешеннее, чем раньше. Чувствуется, что общественно этот человек вырос.

И, наконец, выступление Лужкова. И на этот раз я был поражен и калибром личности Лужкова, и его неординарным видением. Мне всё это, естественно, не дано, но я ведь не политик, я вижу нечто другое. Лужков рассказал о ссоре с Грефом из-за памятников. Отвечая Грефу, Лужков будто бы сказал: «Надо не констатировать, кто «прихватил», а говорить, кто

взял на себя ответственность». «Федералы» выплачивают лишь десять процентов средств, идущих на поддержку памятников, а хотят использовать их как свою собственность. Администраторам из правительства не нужны, например, памятники: Пушкину, Лермонтову, а вот Дом купца Калашникова — это да, нужен».

«Я смотрел в зал — настроение тревожное (это говорил и Кобзон). Десять лет назад, когда было гораздо беднее, настроение было — получше. Хотя на культуру тратят больше, и деятели культуры не должны испытывать синдром иждивенчества». Объясняет свой тезис: «Все, что город тратит на театр — с лихвой возвращается, в Москве за год сейчас бывает два с половиной миллиона туристов». Что это такое, мы знаем. Мысль замечательная, я по себе знаю: когда я прошу для института, я стесняюсь, будто прошу для себя.

О реформах и сегодняшних реформах продолжает Лужков.

Первое. Нумерация тоже его, я, как всегда, все записываю. Рядом со мною С.Яшин, один из лучших московских режиссеров, Эскина, Поюровский, впереди в зеленом платье Вишневская. Все внимательно слушают, это касается всех. Можно ли доверять власти и быть уверенным, что она всегда правильно ведет реформы? Он, Лужков вспоминал о том, как был собран съезд ректоров, когда Кириенко предложил всем вузам перейти на коммерческую основу. И что же, съезд поднапер, и — отменили. «Критичнее, господа», — почти призыв к восстанию. По сути дела, призыв к сопротивлению. Его фраза: «Я за реформу, если я понимаю её суть». Опять он: «Я спрашиваю у Грефа: а что ты еще не разрешил?»

Второе. Кем разрабатывалась театральной перестройки концепция? Реформа «сверху вниз» никогда не приносила пользы. Меня, мэра (и его, значит), смущает «троянский конь» в Положении о попечительских советах. Если бы соревновательный процесс шел в экономике так же, как в культуре! Это, кажется, опять залп по Грефу.

Третье. Об облаках, о которых говорил Захаров. Кстати, к сервилизму Захарова, Розовского и Гурвича — трех Марков — Лужков, кажется, относится иронически: «даже себя защитить во весь голос не умеете». «Я никогда не задумывался, чьи облака я гоняю и в какой театр иду: в московский или федеральный. Люди идут в театр, и им в высшей степени наплевать, в театр какого подчинения они попали».

«Я хочу поразмышлять об ответственности власти». Говорил о людях, которые при советской власти зарабатывали свои пенсии, могут ли они сейчас воспитывать детей и доплачивать за них в институты? Говорил о том, что семьи, которые будут способны платить, которые уже обрастут определенным экономическим жирком (кроме, естественно, богачей), возникнут в России только лет через двадцать. Реформа продолжается. После пенсионного и льготного реформирования власть захотела большего. Она берется за театр, а потом примется и за образование.

У меня лично ощущение точно такое же, как и у нашего мэра. Общественных денег в государстве все меньше и меньше, несмотря на рост цен и нефть, и всякие появляющиеся особые фонды. Но делать вид, что государство по-прежнему мощно и широко функционирует — необходимо. Общество обнищало

ровно настолько, насколько выросли частные капиталы. А что мы получили в росте популяции русских людей, что получила культура?

23 ноября, вторник. Пришлось переносить семинар с часу дня на три, потому что утром состоялось заседание коллегии министерства культуры. Коллегия была посвящена государственной политике в области культуры. Я, как всегда, делал заметки.

Ю.И. Бундин: Отставание от мирового уровня. В стране укоренилось впечатление о культуре как о чем-то скорее знаковом и символичном. Остаточный принцип как принцип нищеты действует. Новый для меня термин «экранная культура». О глобальности культуры, действующей на всю страну. Культура не должна рассматриваться как бремя. Адресное финансирование у разных слоев общества — разное, по-разному получают. Поддержка и продвижение российских компаний наряду с государственными гарантиями и бюджетным финансированием. Иные источники. Опять новое для меня: попытка сопоставить культуру и средства массовой информации. Жестокое, но справедливое.

Содоклад Боярского, руководителя, служба по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. О центральном и региональном вещании. Выработка мер государственной поддержки. Независимость работы по инвентаризации культурных ценностей.

Реплика А.С Соколова: восемь стран сейчас предъявляют претензии к России (о реституции).

В.П Козлов, руководитель федерального архивного агентства. Эрозия в ценностях. Ограничительный подход, связанный не с охранительной, а с финансовой составляющей.

Соколов и Козлов переговариваются о сроке действия закона об архивах. Сплошь и рядом «очередной», к моменту его принятия, уже устаревает.

Сеславинский: Печать и массовые коммуникации. Две тенденции: глобализация и самобытность. В следующем году отменяется 10-процентный налог. Агентство перестанет финансировать две тысячи местных газет. Книгоиздание: 90 тысяч названий. О поддержке, скажем, литературы для плохо видящих. Выравнивание графической ситуации. Отношение к Интернету. Регистрировать каждый сайт невозможно. Есть стороны Интернета, которые связаны с темными сторонами нашей жизни. Надо сотрудничать с крупными поисковыми системами и держать сайты, имеющие социальную направленность.

Швыдкой ставит ряд вопросов: чего мы хотим — активизировать общество, воспитывать творчески самостоятельную личность? Много у нас культуры или мало? Мы великие? На самом деле у нас очень низкая инфраструктура. В 8 раз меньше театров, чем в других развитых странах. С другой стороны, в маленькой Финляндии нет частных театров. Абсолютная неравномерность. Иногда она достигает полторы тысячи раз. Возрастает роль государства в нематериальных фактах культуры. Лишь 2 % в сельских библиотеках есть Интернет. О нервозности людей культуры: любые изменения в культурной сфере и политике вызывают раздражение. Чем шире развивается сеть услуг, тем необходимее помощь государства.