Дневник Аделины Блейз. Часть 2
Шрифт:
На дне оказалась жидкая грязь. Это меня не беспокоило — нас и не по таким болотам таскали. Забравшись в канаву, я немного прополз вперед, стараясь не мять траву. Затем срезал мачете несколько мешавших мне тонких веточек.
Обзор отсюда открывался весьма приличный. Понимая, что лежать мне здесь придется довольно долго, я устраивался как можно удобнее: убрал изпод ребер какой-то корень, вырезал несколько веток, шевеление которых могло меня выдать. Последним аккордом стала размазанная по лицу грязь — она скрывала белизну лица и защищала от всякого комарья, коего здесь
Шевеление в лагере началось после шести часов. Сначала вышел один боевик, за ним другой. Лагерь постепенно оживал.
Люди, которых я видел, мне очень не понравились — типичные бандиты. Одеты кто во что, их язык я так и не смог определить: то ли португальский, то ли испанский, то ли всего понемногу. Их оказалось больше, чем я предполагал, — человек двадцать. Были здесь и дети, двое парнишек лет пятнадцати. А около восьми часов я, к своему неописуемому удивлению, увидел и нашего профессора!
В том, что это он, я не усомнился ни на секунду. Выглядел Ковальский далеко не так хорошо, как на фотографии: был худ и грязен, одежда — настоящее рванье. На его ногах я разглядел самодельные плетеные сандалии. На моих глазах один из парнишек дал профессору пинка и что-то сердито крикнул. Тот, сжавшись, торопливо засеменил прочь и скрылся в самом большом домике.
Положительно, нам везло. Мне в это даже не верилось: учитывая размеры Амазонии, наши шансы найти профессора представлялись не то что мизерными, а просто нулевыми. Может, в этой магии, о которой столько говорил Сергей, и в самом деле есть нечто дельное? По крайней мере, объяснить все просто удачным совпадением я не мог — так не бывает.
И все-таки иногда чудеса случаются. В течение дня я видел профессора еще раз пять, даже вычислил домик, в котором он жил: это оказалась небольшая сараюшка метрах в сорока от меня.
Очевидно, здесь действительно производили наркотики: я видел, как в большой дом заносили мешки с листьями, на моих глазах двое боевиков закатили внутрь бочку. Листья собирали сами боевики: теперь я понимал, что большинство из них
были просто рабочей силой. С оружием здесь ходили человек пять, среди них я выделил главаря— высокого мужчину лет сорока. Он был небрит, его правую щеку пересекал шрам, от чего губы все время были сложены в кривую ухмылку. Выглядело это довольно зловеще.
К профессору этот человек, к моему удивлению, относился вполне доброжелательно: встретив его но дворе, о чем-то с ним поговорил, потом снисходительно похлопал по плечу.
Вскоре грязь на моем лице подсохла и начала трескаться, стягивая кожу. Пришлось снова покрыть лицо болотной жижей: делал я это очень осторожно, понимая, что в случае чего меня просто шлепнут.
Откровенно говоря, день показался мне невероятно длинным. Казалось, время просто замерло. Я поглядывал на свои «Командирские» и даже злился на их удивительно медленно ползущие стрелки.
Наконец наступил вечер, к этому времени вся эта Амазония мне уже порядком надоела. Поэтому я подумал: что, если я умыкну профессора
Признаюсь, эта мысль меня захватила. Да и какая разница — пойти сейчас или следующей ночью? Наоборот, чем быстрее я это сделаю, тем меньше вероятность того, что нас заметят. Одним словом, я решил не возвращаться к Сергею без профессора. Оставалось надеяться, что у моего компаньона хватит ума не сунуться сюда и ждать меня у лодки.
Наконец начало смеркаться. К этому времени я уже настолько устал валяться в канаве, что наступление темноты воспринял как манну небесную. Выждав еще полчаса, я аккуратно выбрался из своего убежища и спрятался за большим деревом.
Ждать мне пришлось почти до полуночи — боевики не торопились ложиться спать. К этому времени во рту у меня уже совершенно пересохло, я с вожделением смотрел на стоявшую у одного из домиков бочку с дождевой водой — видел, как из нее умывались. Мои попытки добыть воду из лиан — я не раз видел такое в фильмах про джунгли — не увенчались успехом. То ли врут эти фильмы, то ли растения здесь были другие. Только из перерубленных лиан не вытекало ни капли воды.
Успокоились боевики лишь около полуночи. Погас свет, стало очень тихо. Выждав еще час, я осторожно направился к домикам.
Прежде всего, я решил напиться. Пил прямо из бочки — тихо, стараясь не шуметь. Затем осторожно вымыл лицо — как бы профессор не испугался, увидев меня в таком виде. Выпрямившись, я удовлетворенно вздохнул: теперь можно жить...
Увы, кто-то думал явно по-другому: я ощутил позади какое-то шевеление, мгновение спустя на мой затылок опустилось что-то тяжелое. Мир ослепительно вспыхнул и тут же погас, растворившись в чернильной мгле...
Очнулся я от того, что кто-то пнул меня в живот. Открыл глаза — я лежал на земле, было светло. Свет лился из-под потолка: сначала я разглядел лампочку, и лишь потом, вместе со звуком тарахтящего где-то неподалеку генератора, в сознание ворвались и остальные звуки.
Кто-то присел передо мной на корточки — это оказался тот самый небритый тип с кривой ухмылкой. Несколько секунд он смотрел на меня, потом разжал губы и что-то спросил.
Я медленно приподнялся, сел. Коснулся затылка, поморщился от боли — кто ж это меня так, а?
Очевидно, главарь банды не любил, когда на его вопросы не отвечали. Он взял меня за подбородок и посмотрел в глаза, затем повторил вопрос.
— Да не понимаю я по-вашему... — Я оттолкнул руку главаря. Все притихли. Очевидно, я только что сделал что-то совершенно неподобающее.
Человек со шрамом посмотрел на своих соратников и усмехнулся. Все подобострастно захихикали. Затем он снова взглянул на меня и опять чтото спросил — кажется, на этот раз по-английски. Правда, с произношением у него было еще хуже, чем у меня.