Дневник бывшей атеистки
Шрифт:
Но почувствовать себя плохим сложно. Гораздо приятнее чувствовать себя хорошим – и причитать, как плох мир вокруг, катить бочку на равнодушных друзей, на неверную возлюбленную, на бюрократов, на жену, на соседа, на мировое правительство, на казнокрадов и душителей свобод. Вот и приходится разрываться между сплетнями про коллегу и смакованием последних новостей про попов на «мерседесах» и прочие ужасы «этой страны». Главное – не заглянуть случайно к себе в душу.
Зачем быть добрым?
Когда я пыталась пойти по пути «зачем быть христианином, если можно быть просто добрым?», то этот вопрос в итоге переформулировался так: а на кой вообще быть добрым, если ты не христианин? Если
Я часто слышу обвинения в том, что христиане постоянно кривят душой и выкручиваются, когда надо обсуждать жестокости Бога или жестокости инквизиции. Но это не идет ни в какое сравнение с тем, как начинают вилять «моральные материалисты», когда им надо обосновать добро! Натурально, надо вертеться как уж на сковородке, чтобы аргументировать за добро без привлечения «иррационального».
А вот если быть до конца честным, то получается скорее как у одного комментатора в моем блоге: «Я прихожу сейчас от своего атеизма к тому, что действительно никак нельзя объяснить понятие совесть, ну вообще никак, с точки зрения теории эволюции его не должно существовать абсолютно и никак. И мне лично кажется, что только христианство дает ответ на этот вопрос цельно».
Добро, совесть – все это абсолютно нелогично с точки зрения материализма. Каких только разнокалиберных попыток научно обосновать добро я не перебрала, пока была атеисткой! Все они ужасно пресные, неубедительные, мало что объясняющие. Ну, к примеру, что «сотрудничество у нас в генах» и выработано эволюцией. Ну хорошо: история показывает, что люди успешно сотрудничают определенными группами, попутно отправляя представителей других групп в газовые камеры. Ой, ну да, конкуренция – это же тоже эволюционный инструмент… Так чем тогда вообще «добро» отличается от «зла», чем тогда газовые камеры хуже сотрудничества? Побеждают сильнейшие – все во благо эволюции.
И вот так всегда случается с «научно обоснованным добром»: оно вечно с душком, подразумевает то концлагеря, то эволюционно обоснованную мужскую полигамию, то еще что-нибудь эдакое. У Достоевского Великий инквизитор как раз хочет двигать добро без веры и обосновывает вновь пришедшему на землю Христу, что он вообще тут лишний. Когда «Бога нет» и через человека он не действует, то человек превращается просто в некачественный биоматериал, который поневоле приходится облагораживать бесчеловечными методами.
То есть на фоне вегетарианских попыток выработать стерильное гуманное «добро без Бога» убедительным выглядит только полный аморализм. Он редко формулируется как «Добро – а на фига?» Скорее как «А мы сейчас сделаем свое прогрессивное добро с блэк-джеком и концлагерями». В общем, все как у Ницше. Нацист с винтовкой выглядит в таком свете честнее, последовательнее и привлекательнее, чем прекраснодушный интеллигент, который пытается что-то обосновать «за гуманизм».
Потому что «добро без Бога» неизбежно превращается в унылое морализаторство. Я могу понять, зачем любить ближнего, чтобы двигать горы. Но попробуйте убедить меня, что надо любить ближнего, потому что это хорошо и эволюционно обоснованно. Я ухмыльнусь и скажу, что естественный отбор рулит, – и с чувством полного удовлетворения пущу ближнего на мыло. И это будет вполне философски обоснованно, честно и последовательно.
Аморальный Христос
Вообще Христос – личность аморальная и безнравственная. Он скорее похож на какого-нибудь доброго разбойника, чем на учителя нравственности.
У Честертона прочитала такую мысль: до и после Христа было много писателей «в нравственном духе». По большей части все они пережевывают одни и те же общие места. В отличие от всех этих учителей нравственности, Христос не говорит банальностей.
Действительно, Христос хвалит
В общем, Христос постоянно рвет шаблон своим слушателям. Это плохие новости для тех, кто считает Христа просто учителем нравственности, при этом часто подразумевая, что нравственность – это мило, но она немного устарела. Да, добродетель устарела еще 2000 лет назад при Римской империи, не зря добродетельные и просвещенные римские граждане постепенно скатились в тиранию, эзотерику и прочий угар. Нравственность – это человеческое, слишком человеческое. Слишком общее. Слишком унылое. Всем юным и горящим сердцем плоды нравственности кажутся не плодами, а сухофруктами. Именно поэтому я так зачитывалась Ницше в свои 18 лет – Ницше, который честно спрашивает:
«А с чего человеку вообще быть добрым? Жизнь – это хаос, который с потрохами сожрет вас с вашей унылой схематической добродетелью. Нравственность – это для слабаков и деградантов».
Но в Христе и христианстве есть нечто поинтереснее, чем добродетель. Нравственность – это хорошо, но в этом случае лучшее – враг хорошего. Христос был революционен по отношению к добродетели своего времени и остается революционным и по сей день. В нем есть загадка, парадокс, неумирающие сила, энергия, свежесть, вызов. В христианстве, как и у Ницше, «человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком». Христос учит не как вести здоровый образ жизни, а как ходить по канату. А лучше – летать.
Добро – это не главное
«Мне кажется, что центр всего Евангелия – не в этическом учении», – говорит митрополит Антоний Сурожский.
Главная проблема светской этики – то, что она проваливается в никуда. Непонятно – зачем быть добрым? Мой давний знакомый отец Иоанн, специалист по теме основ православной культуры в школе (и их альтернатив), как-то рассказывал, что в школьных учебниках по светской этике пытаются невнятно аргументировать некий «разумный эгоизм». Вроде как эгоистом быть стыдно, а альтруистом глупо. Надо выбирать что-то среднее.
Но Ницше вот убедительно и художественно доказал, что злым быть полезнее и разумнее. Про Макиавелли я вообще молчу. Так что в общем и целом остается прав Достоевский – если Бога нет, то все позволено.
Цитату митрополита Антония Сурожского я взяла из его бесед с атеистами. Атеист, который общается с митрополитом, говорит, что «мифология» веры – это, конечно, ерунда, но зато христианство дало человечеству этическое учение. А митрополит говорит, что центр учения Христа не в этике, вызывая у атеиста легкий шок. Мне на самом деле это «мракобесие» теперь тоже стало глубоко понятно. Суть в том, что добро действительно полезно. Но при этом задействуются кое-какие неочевидные закономерности из того самого «невидимого мира», «мифологии». То есть то, что ты сделал гадость и получил выгоду, – это видимая вещь, ее Макиавелли и Ницше отлично разглядели. А вот то, что ты сделал гадость, а потом заболел? С виду связи нет, с материалистической точки зрения действует случайность. Но с точки зрения закономерностей невидимого порядка, которые описаны в Евангелии, связь самая очевидная.