Дневник черной смерти
Шрифт:
– Вообще-то нет. Я скучаю по мужу, беспокоюсь о сыне и едва могу припомнить, с какой стати лежу тут в темноте, вдали от тех, кого люблю и в ком так сильно нуждаюсь. Я ведь не хотела отправляться в эту поездку, но, когда мы выехали, надеялась, что она отвлечет меня от… всего. Пока же никакой разницы нет. И еще я никак не могу согреться, все время дрожу.
Лейни, все еще в спальном мешке, начала рывками передвигаться по полу, пока не оказалась рядом с Джейни.
– Давай расстегни молнию на своем мешке и пристегни его к моему. Я очень
Джейни заколебалась; трудно перешагнуть через выработанную годами сдержанность.
Однако сколько раз Алехандро спал на соломенной постели рядом с другим человеком, просто ради того, чтобы было тепло?
Несмотря на темноту, ей каким-то образом удалось соединить их мешки. Тепло вернулось, однако боль не исчезла. Она пыталась плакать тихо, чтобы Лейни не слышала, но ничего не получилось.
– Поплачь, если хочется, – сказала Лейни. – Тебе нет нужды делать хорошую мину передо мной. И никого не заботит, распухнут у тебя завтра глаза или нет.
Джейни горько плакала до тех пор, пока сон не одолел ее.
Они поднялись очень рано и быстро поскакали дальше. Оставшееся расстояние до Вустера – географически самого легко достижимого места в Массачусетсе – было преодолено за четыре часа. К полудню они уже затаились среди густых зарослей вокруг арсенала, глядя на входящих и выходящих людей; такого количества их одновременно ни одна из женщин не видела на протяжении долгих лет.
– Снаружи дожидаются человек тридцать с лишним. – Лейни протянула Джейни бинокль. – Глянь-ка.
Джейни сфокусировала изображение и несколько минут внимательно вглядывалась.
– Кто-то только что вышел из двери, – сообщила она, – и разговаривает с ожидающими у входа. – Она вернула бинокль.
– Теперь они входят внутрь. – Лейни опустила бинокль. – Как по-твоему, что нам делать?
– Бежать. Как можно быстрее и как можно дальше. Все это пугает меня до смерти.
– Меня тоже, но раз уж мы тут, может, доведем до конца то, что начали? Коней можно оставить здесь и пешком подойти поближе, послушать, о чем они говорят. Черт, вообще-то предполагалось, что мы едем, чтобы быть там, вместе с ними.
– Оставить коней? И что мы будем делать, если их украдут? Пойдем в Ориндж пешком?
Лейни задумалась.
– Тогда ты оставайся здесь, а я подберусь поближе. Я мельче, если уж на то пошло. Меня труднее заметить. – Она протянула бинокль Джейни. – Не спускай с меня глаз. Ты умеешь свистеть?
– Да, но плохо.
– Свистни, если почувствуешь опасность.
– Ладно.
Лейни похлопала по пистолету на бедре. Раньше, перед въездом в Вустер, она открыла патронник, вынула все пули и заменила их новыми.
– Нож при тебе?
Джейни точно так же похлопала себя по щиколотке.
– Хорошо. Вернусь, как только смогу. Не больше чем через час. – Лейни сделала несколько шагов вперед, но потом обернулась. – Если через час я не приду обратно, ты должна вернуться домой
– Я не брошу тебя тут одну…
– Бросишь. Я бы так и сделала, если бы мы поменялись местами.
Джейни несколько мгновений молча смотрела на нее.
– Ладно.
Провожая взглядом исчезающую в кустах Лейни, она чувствовала, как ею завладевает холодный ужас одиночества. Поднеся к глазам бинокль, она смотрела, как приглашенные – предположительно «дубль-дельты» – проходят в дверь.
Почему-то ее пугало это зрелище – как люди один за другим пропадали из виду. Были ли они знакомы раньше или впервые встретились здесь – как это произойдет с ней и Лейни, если они решатся присоединиться к остальным? И как они могут так спокойно перешагивать порог, не зная, что ждет их по ту сторону?
В сознании Джейни зазвучал голос Майры Росс. Как-то много лет назад, во время ланча, Майра рассказывала о том, как их везли из Берлина в Освенцим.
«Нам велели сесть в товарный вагон, и мы подчинились. Они говорили, что не стоит беспокоиться, что мы будем в безопасности».
Мурашки, эти ледяные пальцы сигнала опасности, побежали вверх и вниз по спине Джейни.
Ей страстно захотелось встать и криком остановить этих людей, но невероятным усилием воли она заставила себя сдержаться. И продолжала смотреть, мысленно твердя: «Нет! Нет! Нет!», пока уголком глаза не заметила какое-то движение.
Это была Лейни, уже на краю заросшего деревьями пространства вокруг здания, огороженного висящей на столбиках цепью, в которой, по-видимому, имелся промежуток. Джейни увидела, как спутница наклонилась, как бы собираясь скользнуть в проход…
А потом прямо у нее за спиной возник очень крупный мужчина с волосами, завязанными конским хвостом.
Сердце Джейни забилось где-то в горле. Она вскочила и попыталась засвистеть, но получилось так, как это бывает во сне, – во рту пересохло, и, несмотря на титанические усилия, из него не вырвалось ни звука. С ужасным ощущением беспомощности она смотрела, как Лейни протащили сквозь проход в ограде и она исчезла из вида.
Брюс медленно обошел кресло, в котором сидела Лейни. Никто не ожидал, что «Коалиция» пошлет женщину; это застало их врасплох – в точности как израильтян, когда они впервые столкнулись с тем, что палестинцы стали посылать террористок-смертниц. Он ругал себя за то, что не предусмотрел такой возможности.
– Повторяю вопрос: где вы живете?
Ответом ему было молчание.
– Послушайте, – продолжал Брюс, – нам известно, что происходит. Я просто хочу выяснить, какое участие принимаете вы во всем этом.
Пистолет и мини-компьютер Лейни лежали на соседнем столе. Ее взгляд метнулся от одного предмета к другому, а потом снова устремился в пустоту.
– Хорошее оружие и весьма современное средство связи. Значит, у вас крупная ячейка. Сколько в ней человек – двести, пятьсот? Или еще больше?