Дневник черной смерти
Шрифт:
В разговор вмешался другой старейшина.
– По размеру у нас только церковь годится для этого.
– А когда церковь будет полна? – спросил первый старейшина.
Они в ужасе посмотрели друг на друга, и Алехандро подлил масла в огонь.
– Она будет полна, уверяю вас.
Разгорелся жаркий спор; нетерпение Алехандро возрастало с каждым произнесенным словом. Так и не договорившись по вопросу о том, куда девать зараженных, когда церковь будет полна, старейшины перешли к более насущной проблеме.
– Кто сообщит людям, что нужно делать?
И
– Вы им сообщите!
Тут же воцарилось молчание. Он повел взглядом, посмотрел в глаза каждому сидящему за столом и повторил:
– Вы!
Никто не встречал воинов с фанфарами, поскольку они вернулись с пустыми руками, если не считать заболевшего человека, которого оставили на попечение смотрителя замка. В его ушах все еще звучали слова де Куси: «Проследи, чтобы о нем позаботились».
Размышляя о том, что имел в виду де Куси, отдавая такой расплывчатый приказ, смотритель медленно, осторожно подошел к волокуше и наклонился над ней. На бледном лице больного выступили крупные капли пота, его то и дело сотрясал жестокий кашель. Не зная, что делать, смотритель бросился на поиски няни, которая, как все знали, хорошо разбиралась в таких проблемах.
Он нашел ее в апартаментах принцессы. Несмотря на свой возраст и хрупкое сложение, старуха трепала за ухо и распекала служанку из прачечной за лень и неумение.
– Пойдем со мной, – сказал смотритель, – мне нужен твой совет!
Он подтянул ее к окну и показал на волокушу. Вокруг уже собрались любопытные, хотя близко никто не подходил.
Няня быстро перекрестилась, отпустила девушку из прачечной, которая тут же со слезами убежала, и повернулась к смотрителю.
– Его нужно изолировать.
– Но что, если это чума? – в ужасе спросил смотритель.
– Как узнаешь, глядя с такой высоты? – закричала старуха. – Я не лекарь, и здесь сейчас нет ни одного. Ты бы лучше послал за астрологом королевы. Пусть он и решает, что делать. Однако вот что ясно: этого человека нужно немедленно изолировать, а не то все мы умрем.
Она легким шагом вышла, и смотритель проводил ее взглядом. Он не знал, что у нее на сердце, зато точно знал, что, прослужив не одно десятилетие Плантагенетам, можно научиться без особого труда скрывать свои истинные чувства.
Король Эдуард сидел в резном кресле рядом с женой и внимательно слушал ученое мнение ее придворного астролога по поводу состояния заболевшего следопыта. Астролог говорил очень тихо, чтобы не слышали остальные, находящиеся в зале. Король считал его шарлатаном, поскольку были случаи, когда он подталкивал королеву к поступкам, которые Эдуард считал достойными сожаления. Ситуацию усугубляло и то, что у астролога был тонкий, высокий, пронзительный голос. В телесных недугах он разбирался на уровне дворцового лекаря, иногда даже лучше, но ни тот ни другой, по мнению короля, не стоили даже того, чтобы чистить ему сапоги.
– В
– Говори проще, – прошептал король. – Я хочу знать, зараза это или нет.
– Не могу сказать, сир. Мне требуется время, чтобы сделать еще кое-какие расчеты…
– Сколько времени?
– Возможно, день или два – расчеты занимают очень…
Король медленно поднялся; праздник не прошел для него даром – снова разыгралась подагра. Низенький, тощий астролог непроизвольно отступил при виде возвышающегося над ним внушительного монарха.
– Убирайся, – бросил король.
– Эдуард! – запротестовала Филиппа. – Он пришел по моей просьбе, чтобы помочь нам…
– От него никакого толку, – прервал жену король и снова понизил голос. – Я еще больше сбит с толку, чем до того, как выслушал его объяснения. У нас дворец полон гостей. Только представь себе, что случится, если чума проникнет сюда, когда все члены королевских домов Европы собрались в этих стенах на свадьбу нашей дочери!
На какое-то время Филиппа утратила дар речи, а потом прошептала:
– Ты мог бы, по крайней мере, проявить вежливость, позволить ему закончить свои объяс…
– Я король. Мне нет надобности быть вежливым. И я уже выслушал достаточно тарабарщины о всяких там соединениях, разъединениях и воздействиях.
Он повел взглядом по лицам собравшихся в зале, по привычке разыскивая старого друга, но с огорчением вспомнил, что Шандоса здесь нет. Снова опустившись в кресло, он подозвал пажа.
– Разыщи Гэддсдона и пошли ко мне, немедленно.
Паж бросился на поиски королевского лекаря. Собравшиеся расступались перед ним, но потом снова смыкали ряды вокруг короля. Эдуард улыбнулся и жестом приказал музыкантам играть; придворные возобновили свои беседы, как будто ничего не случилось.
Некоторые жители Эйама добровольно соглашались на изоляцию; другие яростно протестовали, и их приходилось тащить силком. На третий день эпидемии сорок человек заболели точно, и у двадцати пяти появились зловещие симптомы. Церковь была забита почти целиком. К вечеру четвертого дня взаперти оказались более половины жителей деревни, включая четырех старейшин.
По мере того как слух о чуме распространялся по окружающим деревням, люди начали предлагать помощь – в основном криками с дальней стороны того самого кладбища, через которое зараза проникла в деревню вместе с рулонами шерсти. Вскоре из деревень к северу от Эйама стали поступать продукты: снопы пшеницы, караваи хлеба, мешки с чечевицей, твердый сыр; все грудами оставляли на краю кладбища. Раз в день кто-нибудь из здоровых приходил туда и забирал припасы. Единственным человеком, покидавшим Эйам, был возница смертной телеги.