Дневник директора школы

Попов Александр Евгеньевич

– Девки, цветные мелки родители покупают радугу рисовать, а вы, бесстыжие, с ними чай пьете.

– Действительно, вроде как от детской радуги откусываем.

вторник

3 августа

Она бешено талантлива, бесшабашна, ужиться не может ни с кем. В психушку прятали не раз. Откровение божественно: «Не пиши мне стихов, ничего не пиши. Обойдемся без слов, без аборта души. Мы ведь, милый, с тобой мужики». Вот как после таких слов каждой бабе русской не кланяться до земли, не благодарить? Мы, мужики, без баб – бред сивой кобылы, не больше.

среда

4 августа

Тут

один директор в печати пооткровенничал, что мне родители в месяц дают больше, чем он за год имеет. Это не так! Я на каждого «вундера» за год трачу намного больше, чем он на всех своих вместе взятых. Только вот если сравнить наши кабинеты и квартиры, тут счет будет не в мою пользу. Скажете, «удар ниже пояса». А что делать, если вся суть там висит?

Детям необходимо отдавать всё или заниматься другим делом: политикой, экономикой… Там не совесть – задница работает. Есть у нас такое завидное место.

четверг

5 августа

Мне как-то Никита Богословский рассказывал о мужике, что собирал глиняные черепки в окрестностях Михайловского, Тригорского. Склеил их в кувшины, крынки, горшки и стал слушать. И такое чудо оттуда полилось, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Голос Пушкина он воссоздал. Оказывается, Александр Сергеевич читал стихи местному гончару, а тот слушал да руками в глину передавал.

Кто бы мог подумать, но и мне такое счастье испытать довелось. Чудаков на Руси хоть пруд пруди. Один мой знакомый (имя назвать не имею права) отыскал одеяло, под которым уходил в мир иной Лев Николаевич. Слов-то сказать не мог, а вот рукой по одеялу водил, что-то напоследок передать нам пытался. Современной аппаратуре оказалось немудрено снять слой за слоем и в каждом по букве отыскать. Великим сокровищем обладает человек, а миру поведать опасается: считает, что люди не доросли до великого откровения Толстого.

пятница

6 августа

Чтобы стать похожей на дождь или снег, необходимо призадуматься, прижаться к стеклу на рассвете, смешаться с уходящими сумерками… И что-то там за окном сжалится, и ты упадешь на чей-то теплый рукав.

Пора уходить из школы – надо мной уже перестали смеяться даже исподтишка. Глаза соскучились по слезе, но жизнь оказалась намного длиннее слез. В двери барабанят родители учеников, а я закрылась. Зачем мне подарки – подавлюсь и только.

Ночью вспомнилось, и было расстроилась, да вдруг подумалось, что, если материя в тебе первична, перевернись на другой бок, восстанови сознание. Вот и проворочалась еще одну ночку и решила, что материя – это такая муть, что и думать о ней не стоит.

Утром зашла в класс, смотрю, шторка оборвалась. Взяла табурет. Поставила на подоконник и полезла исправлять. Очнулась на полу, вокруг сидели мои второклашки и плакали хором. А я лежала и рассказывала им, что необходимо быть похожими на дождь или снег. Они призадумались и затихли. У глупости нет затылка, а мой после падения нещадно болит, значит, не совсем сошла с ума.

суббота

7 августа

Вчера

познакомился с удивительным мужиком со станции Бреды. Он готовится перевернуть мир. Рычагом будет обыкновенная гигиеническая салфетка. У него в наличии есть несколько клиенток, у которых он тщательным образом изучил геометрию лица, выяснил вкусовые пристрастия, форму и цвет. Нанес эти параметры на индивидуальные салфетки, и его дамы по утрам не тратят уйму времени на боевую раскраску. Вынимают аккуратно из пакета салфетку, прикладывают к лицу и – порядок. Оно готово к выходу в свет. Мужику этому нужен человек с мешком денег, изобретение необходимо тиражировать. Сам он учитель поселковой школы, преподает детишкам математику. Ему не давало и не дает покоя то, что женщины слишком мало уделяют внимания ребятишкам. Господи, сколько мужиков ему спасибо скажут. Главная беда наших дней – кухни перестали бабами пахнуть.

воскресенье

8 августа

Скоро осень. Птицы на юг. Люди в Израиль. А мы сами по себе. Сеем разумное, доброе, вечное. Ворчим по вечерам, читаем Кафку, пьем кофе. И мечтаем, мечтаем до дури…

Шереметьево – 2.

Внуково – 3.

Пулково заболело.

Домодедово. А где Домодедово?

Вот достукался. Проснулся в поту, испугался за мальчиков, девочек. В моем журнале таких окончаний нет, да и по цвету не подходят.

понедельник

9 августа

Если уж судить, так кроватям и диванам – общественное порицание, креслам – поставить на вид. Табуреткам за мелкое хулиганство – пятнадцать суток. Над гамаками глумиться не стоит. Полкам в вагонах – подписку о невыезде. Короче, так: все неучтенные лежбища – в ломбард. Резину – в резерв. Простыни простить, наволочки – в чехлы, о пододеяльниках подумать. Пижамы сжечь, нижнее белье считать верхним до особого распоряжения. Лифты переоборудовать в одноместные, лестничные проходы сузить. Моду отмотать назад, подиумы – в подвалы, бутики – в Бутырку. Мыло замылить, с шампунем шалости прекратить. Косметику обесцветить. Массажистов – на маслобойки, байки травить. Бани в банки, о процентах в рабочем порядке.

Девиц легкого поведения – на повидло, пусть повара подавятся. На пляжи без аквалангов не пускать, загсам работать в противогазах. Оба пола считать одним, зазоры – позором.

Дырки залатать, выпуклости сгладить. Минздрав считать миной замедленного действия. Критические дни объявить праздничными, памперсы – рабочей одеждой. И последнее: голубое считать голубым, розовое – розовым. Дальтоников подальше – за сто первый километр. Аэробику объявить аэродинамикой, шейпинг – шаманством. Воздушные поцелуи передать аэрофлоту. Перед уравнять в правах с задом. Дезодоранты считать дезинформацией.

вторник

10 августа

У меня в школе работает человек, который знаком с потрясающим мужиком по фамилии Фомин. Он доказал, что лет триста назад английский был довольно примитивен. Русские эмигранты обогатили его своими фамилиями. Его предок Фомин создал такое прежде всего понятие, как for Men. Даже IBM (ай би эм) не что иное, как наша древняя языческая молитва: «Я пчела есмь». Вот это патриотизм высокого полета. А наш Фомин, дурачок, прячется, боится, что накажут.