Дневник императора Николая II (1890-1906)
Шрифт:
Однако едва прошла эйфория от победы, Иван Мстиславович задумался. В его сердце, помимо зависти, родился страх перед Железным Генералом, набравшим гигантский административно-политический вес. Засекин-Сонцев был предан своим идеям до фанатизма, и от него в любой момент можно было ожидать радикальных поступков. Несмотря на всю его мудрость…
В такой обстановке сидишь как на вулкане, нельзя расслабиться ни на минуту, а графу Охлябинину хотелось теперь жить хоть чуть-чуть поспокойнее, поскольку многолетняя подпольная деятельность отняла много душевных сил. Всякий победитель
На взгляд Ивана Мстиславовича, к цели можно было двигаться и не столь быстрыми темпами. Новый император молод, у него впереди целая жизнь, и ему совершенно некуда торопиться. Сделай шажок, оглядись, подумай, сделай следующий… Вся торопливость, скорее всего, шла от Железного Генерала, которому не терпелось, ибо на его жизненных горизонтах уже нарисовались старость, немощь и неизбежная потеря достигнутых позиций.
Охлябинин теперь удивлялся, как заговорщики вообще могли поверить в план, предложенный когда-то Засекиным-Сонцевым. И не важно, что этот план удалось реализовать.
Как Всеволод Андреевич мог рассчитывать удержать молодого императора под контролем, на чем основывалась его уверенность в собственных возможностях?
Это могло объясняться только одним – работой менталов.
Но менталы, как известно, не всесильны, они не способны обрабатывать человека незаметно для него самого. Даже элементарную постановку защитного блока можно сделать только при осознании процесса блокированным, а уж о скрытом внушении и речи ни идет. Но ведь на каком-то фундаменте уверенность Железного тогда еще Полковника держалась!..
Иван Мстиславович помнил, что в свое время непосредственной исполнительницей операции, должной принудить бастарда согласиться на участие в заговоре, была сотрудница Министерства имперской безопасности Анна Крошева. Крошева тогда погибла – на планете Дивноморье, где проводил отпуск бывший кадет-«росомаха» и будущий император Остромир Приданников. Поэтому узнать подробности происходящего в ту пору не представлялось возможным. Но ведь там же, на Дивноморье, находился и полковник Засекин-Сонцев, что, впрочем, и не удивительно – раз именно он тайно опекал кадета Приданникова. Возможно, именно там произошло нечто интересное, способное объяснить дальнейшие события… Не мешало бы порыть оперативную землю в этом направлении…
Как говорили в древности, пацан сказал – пацан сделал!
Иван Мстиславович поручил одному из своих сотрудников подробно и внимательно изучить, где и как в течение последних лет пересекались судьбы будущего императора и руководителя секретной службы РОСОГБАК. В результате обнаружилось: после окончания школы «росомах» мальчишка проходил «суворовскую купель» на тюремной планете Угловка (в просторечии – Кресты). А потом под различными предлогами периодически появлялся там снова и снова. В последний раз, уже надев на голову корону росского императора…
И постоянно, кроме последнего случая,
Эти ничем не объясняемые периодичность и закономерность весьма заинтересовали графа Охлябинина. Интуиция говорила министру, что Кресты – чрезвычайно перспективное направление расследования, а он давно привык доверять интуиции.
Интуиция, бывало, спасала ему жизнь и здоровье…
Где Кресты, там не все чисто. Там «эликсир молодости», там, как известно, храппы, а эти деревья (которые, по мнению некоторых ученых, и не деревья вовсе) сами окутаны немалой тайной…
Современная наука уже несколько веков не способна объяснить их существование – ни природно-климатическими условиями на самой планете, ни спектральными характеристиками Веры, солнца Угловки.
Сотрудник министерства был немедленно отправлен графом на Кресты, где довольно быстро выяснил, что всякий раз будущий император встречался с неким Сергеем Петровичем Костроминым, в первый раз торговцем грёзогенераторами, а позже врачом, причем этот самый Костромин появлялся на планете незадолго до встречи с бастардом, а потом немедленно сматывался с Угловки.
Имелось у него и другое имя – Бажанов. А также оперативный псевдоним – Муромец.
Улетал Муромец постоянно в одном направлении – на Дивноморье. Однако эта традиция была нарушена в последний раз, когда вояж на Кресты совершил уже коронованный император Остромир Первый (под именем майора Долгих, правда).
После очередной встречи с ним доктор Костромин-Бажанов попросту исчез. Во всяком случае, ни на одном транссистемнике, уходящем с Крестов, он в качестве пассажира не появился.
Получив эту информацию, граф Охлябинин отдал приказ разыскать исчезнувшего.
Сотрудники рыли оперативную землю столь яро, что министр исправительных учреждений князь Антон Евгеньевич Пужбольский связался с Охлябининым и высказал недовольство тем, что мибовцы активничают в его административной вотчине.
В чем дело, граф?..
От Пужбольского отбояриться не было проблемой («Интересы имперской безопасности, ваше сиятельство, сами понимаете!»), но расследование ничего не дало. Господина Костромина (или как его там?) будто корова языком с планеты слизнула.
То ли он на сей раз улетел под совершенно иным именем, то ли его хладный труп покоился теперь на Крестах под слоем земли толщиной в полтора метра, в незарегистрированной могиле…
Заполучить некий тактический козырь в возможной схватке с Железным Генералом не удалось, и пришлось Ивану Мстиславовичу, не откладывая дело в долгий ящик, разрабатывать против него иные защитные меры.
Глава сорок девятая
Когда «Святой Георгий Победоносец» вынырнул из гиперпространства поблизости от Чудотворной и экипаж выбрался из релаксаторов, Осетр снова пожаловал в медицинский отсек.
– Здравствуйте, сударыня!
Сидящая на койке-релаксаторе и одетая теперь в больничную пижаму графиня Шувалова ответила гостю слегка затуманенным после прыжкового сна взглядом.