Шрифт:
Часть 1
Кристин.
В очередной раз Кристин провалилась в сон, тягучий и цепляющий каждый сеанс своей непредсказуемостью, то она просыпалась в теле бородатого лесника на жесткой, вдавленной в дощатый настил ватной тряпице, воняющей клопами и дымом, то оказывалась в теле девочки с бездонными голубыми глазами в роскошном и ласкающем тело шелковом белье, пахнущем лавандовым ополаскивателем.
Каждый раз – как лотерея. Каждый раз приходилось вспоминать, на чем все закончилось в предыдущий раз. Кристин держала свой дневник запертым в ящике стола, ключ всегда висел у нее на шее в виде украшения, как символ вечной тайны, которой она ни с кем не могла поделиться. Ее головные
Еще помогало царапать руки или ноги ногтями, чтобы вернуться в себя, слишком много витаешь в облаках, Крис. Ты словно не от мира сего. В голове звучал голосом ее учительницы фон, пока она писала очередную задачку с неизвестными. Ей хорошо давались науки, но рассеянное внимание частенько подводило ее с самых первых лет учебы в школе, так что матери пришлось забрать ее на домашнее обучение. Оставшись вдалеке от одноклассников, которые хоть и сторонились Кристин, но тем не менее поддерживали в ней ощущение связи с людьми, девочка начала очень остро чувствовать себя в изоляции.
Мать давала ей возможность выйти в мир людей на выходных. Когда они обе наряжались в цветастые платья, мать брала плетеную сумку и шляпу, Крис накидывала на себя ее платок, оставшийся от прежней их обеспеченной жизни с отцом, Hermes, благородного красного цвета с узорами и казалась себе модницей с журнальной картинки. Мать смеялась весело, подводила глаза и губы, обязательно посылая себе в отражение воздушный поцелуй, один из тех моментов, когда Крис получала иллюзию близости и родства с ней, кратковременная вспышка тепла, которая потом внезапно переходила в отстранение и отчуждение на долгие дни, а то и недели. Мать принимала транквилизаторы, сколько Крис ее помнила в детстве, ей виделось в этом ритуале какое-то волшебство. Вот мать берет пузырек из шкафчика, откупоривает крышечку со звучным шлепком, наливает ровно треть стакана воды и закидывает голову вверх, от чего ее волосы кажутся еще длиннее.
Крис очень нравятся мамины волосы, они шелковистые и прямые, не то, что у нее. У Кристин волосы вьются постоянно, неряшливые локоны все время выбиваются из пучка. У нее волосы в папу светлые, а у мамы гладкие черные, как шерсть пантеры. Кристин ни разу не видела настоящих пантер, но они часто смотрели с папой программы про животных. Папе нравились такие передачи, никакой политики в их доме, никаких новостей, только добрые передачи про мир животных, птиц и насекомых.
Когда папы не стало, смотреть телевизор стало не с кем. И тогда-то и пришли ее первые видения. Вначале она видела папу, когда он уже умер и они начали привыкать жить обычной жизнью без него, как будто он приходит к ним в дом по вечерам и наблюдает за ней из-под потолка. Крис не знала, что так не должно быть и говорила об этом маме, удивляясь, что та ничего не может понять и ничегошеньки не видит сама. Мама всегда отмахивалась и открывала свой спасительный пузырек очередной раз. Кристин еще не знала тогда, что значит виновата, и почему мама всегда вспоминает папу со словами «вино и вата», при этом Крис представляла маму с бородой, как у Санты, но если вата еще как-то укладывалась у нее в голове, то вино почему-то нет. Мама и папа никогда не пили алкоголь, не покупали и даже в гостях не притрагивались. Как она слышала урывками фраз, папа боялся, что его уроют или что-то такое. Пить было нельзя – таков был закон выживания. Но его все равно урыли.
Крис было пять, когда его не
13 лет: 3 февраля 1981. Очередной мой день рождения. Сегодня была хорошая погода, мама купила в мясной лавке стейки и пожарила с овощами. Торт мы не пекли, вместо пирога со свечами у нас было безе, которое мама испекла сама. Было вкусно. Мама сказала, что любит меня и папу, что мы ее лучшие друзья. Мама очень хорошо выглядит, только грустит всегда почти. Я не знаю, чем ее порадовать. Сказала, что папа передавал ей привет, она не верит мне, что я его до сих пор вижу. На этот день рождения я загадывала, чтобы мне подарили какого-нибудь питомца, но у мамы аллергия на шерсть. Доктор прописал ей вино каждый вечер, чтобы она меньше плакала, только она все равно плачет.
У меня все хорошо, я вижу, что скоро я стану красивой, грудь у меня уже растет, надеюсь, что я буду похожа на маму, такая же высокая и стройная, как она. Сегодня я накрасила глаза и чувствую себя на миллион долларов, скоро я закончу обучение дома и поеду в колледж. Мама обещала отдать меня в коммьюнити-колледж в соседнем городе, чтобы я училась на бухгалтера. Я люблю считать, это мое призвание. И видеть призраков – тоже мое призвание.
14 лет: 14 апреля 1982. У меня появился друг, его зовут Алекс. Он приходит заниматься со мной математикой, ему 17. У него красивый почерк. И улыбка. Мама говорит, чтобы я занималась все свободное время, если я хочу поступить. Я не хочу подводить маму, она так и плачет постоянно из-за папы. Она делает вид, что ничего не происходит, но от меня ничего не скроешь.
16 лет: 1сентября 1983. Я в колледже. Началась настоящая жизнь. Дневник, я не брошу с тобой общаться, не переживай.
20 лет: 13 марта 1987. Я начала видеть сны. Странные сны, в которых я хожу и живу как наяву. Их два. Всегда два сценария. Что это я не знаю. Дневник, ты один это знаешь. Мне страшно от того, как я себя чувствую. Только ты даешь мне связь с реальностью.
20 лет: 16 августа 1987. Сны приходят каждый день. Я не знаю, как с ними справляться. Мне нужен еще один друг, Алекс далеко, мне его очень не хватает. Мама далеко, мне ее тоже не хватает. Папа рядом, но я не могу его потрогать. Мне грустно и страшно засыпать, я боюсь не проснуться больше никогда.
20 лет: 5 Сентября 1987. Сегодня я опять видела себя в виде того бородатого мужчины, у него родилась дочь, такая же рыжая, как он сам. Он напился до полусмерти в прямом смысле, потому что подрался с соседом из-за досок, которые тот накидал возле двора. Пьяный полез в драку, жена не могла бросить ребенка и выйти посмотреть, что происходит, слышала только крики и наблюдала из-за шторки испуганно. Мне хочется, чтобы у него в голове появилось хоть что-то, кроме выпивки. Работает и пьет каждый вечер, дешевое пойло, мне кажется, он скоро умрет. Но оно и к лучшему, перестанет мне сниться, может.
20 лет: 6 сентября 1987. Я лежу в постели, до сих пор ощущаю на себе запах лаванды. Как будто я все еще в той роскошной спальне, где сейчас войдет прислуга и принесет воды с лимоном или молоко с печеньем. Там я больше всего люблю какао и мороженое сверху с шоколадной крошкой, люблю читать, у них (у меня) огромная библиотека. Я люблю Байрона и Сильвию Плат, она напоминает мне мою маму. Байрон просто очень красиво слагает стихи. Я тоже хочу писать стихи, дневник, но у меня пока не получается.