Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)

Рерих Николай Константинович

Итак, вчерашний день 16 января окончился примечательно. Добрые новости о Канз[асе]. Надеюсь, что у Вас по получении сведений все сделается в кратчайший срок и лучшим образом. Поистине, ни дня, ни часу не следует промедлить. И наш Друг, и новые друзья Люиса, наверное, поймут, насколько такая возможность и им и вообще полезна. То обстоятельство, что Ваш знакомый Амос будет советником, – всему поможет. Получена телеграмма из Вашингтона о том, что семена и часть гербария, высланные в ноябре, до сих пор еще не получены. Немедленно мы опять телеграфно запросили нашего харбинского представителя, чтобы он телеграфно сообщил нам точный день, когда в ноябре эта часть коллекции была выслана через консульство. Надеемся, что все обстоит благополучно, но не можем не удивляться, что даже в этом отношении Харбин не может нас поставить

в совершенно точную известность. Ведь они прекрасно знают, что это дело, а не шутки.

18 января 1935 г.

Пекин

Хотя с горлом и лучше, но еще остаюсь дома, тем более что сильные ветры и много пыли.

В местной газете «Пейпинг Хроникл» хорошая рецензия о вчерашнем выступлении Юрия в клубе ротариев [230] . Прилагаю вырезку об этом. Также прочтите внимательно и другую приложенную вырезку из той же газеты, которую Вы вполне оцените. В связи с ней Вы вспомните также, что в харбинской истории приняли такое активное участие легитимисты «кирилловцы». Значит, происходило какое-то противопоставление – да Вы это и сами поймете. Во всяком случае, хорошо, когда происходит движение, – хуже всего мертвенный застой. А сейчас и Канз[ас] более чем вовремя.

230

Rotary International – международная организация представителей делового мира и интеллигенции, объединенных идеей служения обществу под девизом: «Служение обществу превыше личных интересов». Первый Ротари клуб был основан в 1905 г. в Чикаго (США).

Необходимо, чтобы Гал[ахад] понял, насколько подробности, которые будут посланы, полезны решительно во всех отношениях. И в смысле частной промышленности, и в смысле пользы государственной, и в смысле взаимопонимания и сближения. Нужно всячески избежать хотя бы малейшего недоумения, когда и это дело начнет развиваться. Ведь, наверное, найдутся какие-то злоумышленники, которые захотят нечто посеять. Вот тут-то и нужно проявить необыкновенную бдительность, осторожность и деятельность. Если два ничтожных негодяя могли устроить такой разнообразный посев, то каждое злоумышление может пытаться вносить какие-либо осложнения. Чтобы рассеивать их, и нужно ясное убеждение, насколько глубоко полезно происходящее.

Вчера мы запросили Харбин о точнейшем сроке высылки первой половины коллекции. Сегодня утром ответа еще нет. Приходится удивляться степени многих нелепостей.

Опять жалею, что второй книги о Пакте здесь еще нет. На этих днях в газетах было много сведений об охранении художественных памятников, и книга Пакта, наверное, была бы отмечена. Как же эта жертвовательница на книгу сплоховала? Ведь еще при мне она выразилась так определенно. А вот книгу о Сибири [231] ни сюда, ни в Харбин, ни в Яп[онию] посылать не нужно – особенно ввиду прилагаемой газетной вырезки. Пусть эта книга циркулирует в пределах Америк и Европы.

231

Сборник статей «Сибирь и ее будущее» предполагалось напечатать в издательстве «Алатас».

Как последствие удачного выступления Юрия у ротариев, Рокфеллеровский институт [232] пригласил его прочесть лекцию у них на те же темы. Аудитория будет состоять почти всецело из китайцев, и это особенно интересно.

19 января 1935 г.

Итак, речь идет об ам[ер[иканских] дол[ларах] – 1 100 000 под от 6 % до 10 % с обязательством погашения по истечении трех лет. Последовательность выплаты может быть установлена. Обеспечение очень солидное – естест[венные] бог[атства]. Вы понимаете большую спешность.

232

Вероятно, имеется в виду Объединенный пекинский медицинский колледж, работавший под непосредственным научным руководством Рокфеллеровского института медицинских исследований (Нью-Йорк, США) и основанный его директором.

19 января 1935 г.

Пекин

Очень

рады были получить утром телеграмму из Наггара. Замечательно, что наша телеграмма в Наггар была отправлена после телеграммы в Харбин, в которой мы спрашивали о точном сроке отправления первой части коллекции. И вот из далекой Индии телеграмма уже дошла, а из близкого Харбина до сих пор нет ответа, не понимаем, чем объяснить это, тем более что харбинский ответ был даже оплачен. Странный город, странные люди – а между тем в Вашингтоне справедливо ждут нашего ответа и, наверное, изумляются, почему запоздал ответ на их телеграмму. Итак, Вы уже знаете, в чем дело с Канз[асом], и понимаете, насколько оно спешно и для всех полезно. Конечно, вероятно, Вам потребуется и телеграфный запрос сюда, и, во всяком случае, телеграфните решение, которое, не сомневаюсь, будет и положительным и неотложным. Прочтите и письмо Юрия к Зине. Охотно верю, что и у Вас много сложностей, а где их нет. Как на тигровой охоте, приходится оберегаться. При этом всегда вспоминаешь пословицу – ищите ближе. Купили мы новый сургуч для писем, не знаем, крепко ли держится. Кончаю опять о Пакте. Надеюсь, что и в этом отношении все благополучно. Все еще сижу дома. Какой-то здесь странный воздух. Не только у меня, но и у всех прочих или с носом, или с горлом, или с глазами бывает неблагополучно. Как все Шнарковские, Моск[ов], Г[еоргий] Дм[итриевич][Гребенщиков] и прочие? Мало имеем сведений и о парижских друзьях. Не раз убеждались, что вести с Дальнего Востока там преломляются очень своеобразно. Ни звука от друзей Сав[ады], а между тем газетные намеки и по сей час продолжаются. Неужели за два месяца ничто нигде не подействовало? Чудеса да и только!

20 января 1935 г.

Один из директоров Канзас Сити Музеум [233] находится здесь и покупает какие-то предметы для Музея. Он и не подозревает, как нам сделался близок Канзас. По получении моего и Юрия писем предыдущей недели о Канзасе, наверное, Вы дадите нам телеграмму о получении этих писем в Нью-Йорке. Хотя не думаем, чтобы заказное письмо терялось, но все же лучше знать наверное, тем более что ввиду поспешности дела у Вас и у нашего Друга будут какие-то соображения.

233

Вероятно, имеется в виду Де-ван, князь Западного сунита Силингольского сейма Внутренней Монголии.

И сегодня мы не имеем телеграммы из Харбина об отправке коллекции. Прямо стыд и срам. Уже вчера утром была телеграмма из Индии, а здесь, на коротком расстоянии, мы не можем получить ее. Вчера вечером пришло харб[инское] письмо от В.Н. Гр[амматчикова], но из него ничего не узнали по интересующим нас обстоятельствам. Как будто все погрузилось в прежний быт, но почему-то никаких даже намеков там[относительно] расследования интриги до нас не доходит. То же самое надо сказать и относительно Черт[кова], и относительно всех, кому мы об этом писали письма.

Интересует нас также и следующее: во время клеветнических номеров «Харб[инского] Вр[емени]» все номера этой газеты были раскуплены и продавались уже по полтора доллара, и то как редкость. Также мы слышали, что эти номера куда-то широко рассылались. Спрашивается, куда и зачем? Наверное, с какою-то определенной целью и каким-то определенным людям. Но сия тайна еще не раскрылась. И все как будто бы хлопнулось, точно камень на дно. Но такое кажущееся спокойствие нас вовсе не устраивает, и тут-то наши друзья в разных странах и должны продолжать разнообразный розыск. Если неприятель замолчал лишь ввиду отсутствия защитных действий, то ведь такое обстоятельство малого стоит.

Вот уже протекает вторая половина сезона, а за все осеннее полугодие мы не слыхали о действиях парижского и нью-йоркского комитетов Пакта. Между тем, наверное, в обоих местах были действия комитетов. Из Наггара слышали, что Владимир] Ан[атольевич][Шибаев] разослал свою статью о Пакте. Это очень хорошо, ибо нам приходилось слышать замечание: «Почему о Пакте ничего не слышно, если работа протекает во многих странах?» О больших делах почему-то не слышно, а вот о мерзости двух негодяев опять пришлось услыхать и пришлось удивляться, насколько такая специальная мерзость широко ползает.