Дневник, написанный никем
Шрифт:
На миг воцарилось молчание. Я спокойно сказал: «Мой дорогой Гауинг, мне сейчас нелегко, и, можно сказать, не до шуток, особенно когда ты входишь без стука. Что-то мне это смешным не кажется».
Гауинг ответил: «Я прошу прощения, но я зашел за своей тростью. Я думал, ты сам отправишь ее мне». Я отдал ему его трость, которую покрасил черной эмалью. Мне показалось, так она будет выглядеть куда лучше. С минуту он изумленно смотрел на нее, а потом процедил: «Кто на это осмелился?».
Я был в недоумении: «На что?»
Он переспросил: «На что? Бог мой, моя трость безвозвратно испорчена! Это трость моего дядюшки, она самое дорогое, что у меня есть на этом свете! Я выясню, кто это
Я промолвил: «Мне очень жаль. Надеюсь, краска сойдет. Я хотел как лучше”.
На это Гауинг ответил: «Это неслыханное самоуправство; и знаешь что, на самом деле ты еще глупее, чем кажешься, хотя глупее уже некуда».
12 мая
Получил свежий номер Блэкфрайерс Ньюс. Они опубликовали коротенький список имен, которые были пропущены в предыдущем номере; но эти тупицы назвали нас мистер и миссис Ч. Портер. Вот достали! Снова написал им и специально выделили нашу фамилию заглавными буквами – ПУТЕР. В следующий раз они не должны ошибиться.
16 мая
Испытал отвращение, открыв сегодня Блэкфрайерс Ньюс. Они написали: «Мы получили два письма от мистера и миссис Чарльз Пьютер с просьбой сообщить о важном событии – они присутствовали на балу в резиденции Лорда-Мэра». Я порвал газету и выбросил в урну. Я слишком ценю свое время, чтобы отвлекаться на такие пустяки.
21 мая
Последняя неделя или даже последние десять дней были ужасно скучными. Керри пропадала в Саттоне у миссис Джеймс, Каммингса тоже не было, а Гауинг скорее всего все еще обижался на меня за покраску его трости черной эмалью без его разрешения.
22 мая
Купил новую трость с серебряным набалдашником за семь с половиной шиллингов (скажу Керри, что она стоила пять) и отослал ее Гауингу с дружелюбной запиской.
23 мая
Получил странную записку от Гауинга, которая гласила: «Обижен? Ничуть, мой мальчик. Я думал, это ты обиделся, что я так разошелся. Кроме того, оказалось, что ты покрасил не трость моего дядюшки. Это была грошовая трость, которую я как-то купил в табачной лавке. Однако я польщен твоим прекрасным подарком».
24 мая
Керри вернулась домой. Ура! Выглядит просто прекрасно, если не считать ее обгоревший на солнце нос.
25 мая
Керри достала несколько моих сорочек и попросила меня отнести их Триллипу. Она сказала, что планки и манжеты износились. Я тут же нашелся: «Несу изношенные сорочки!» Мой Бог! Как мы хохотали! Я думал, мы никогда не остановимся. Так как по дороге в город я сидел рядом с водителем автобуса, я рассказал ему эту шутку про сорочки. Я думал, он свалится со своего сидения. На работе тоже долго смеялись.
26 мая
Оставил сорочки у Триллипа. Я сказал ему, что принес изношенные сорочки. Даже не улыбнувшись, он ответил: «С ними всегда такое случается, сэр». Некоторые люди напрочь лишены чувства юмора.
1 июня
Всю неделю мы провели, как в старые добрые времена. Керри снова была дома, Гауинг и Каммингс заглядывали почти каждый вечер. Пару раз мы допоздна засиживались
2 июня
Сегодня вечером снова «Последствия». Уже не так весело, как прошлой ночью. Несколько раз Гауинг вышел за рамки хорошего вкуса.
4 июня
Сегодня мы с Керри ходили к мистеру и миссис Гауинг, чтобы спокойно провести вечер. Помимо Гауинга там был мистер Стиллбрук. Все прошло спокойно и мило. Миссис Гауинг спела пять или шесть песенок. По моему скромному мнению, «Нет, сэр» и «Сонный сад» ей особенно удались. Но еще больше мне понравилось, как они спели дуэтом с Керри – классический дуэт. По-моему, это была песня «Я стану таким, любовь моя!». Было очень красиво. Если бы Керри была в голосе, как это у нее обычно получается, профессионалы ей позавидовали бы. После ужина мы настояли, чтобы они спели эту песню еще раз. Я терпеть не мог мистера Стиллбрука со времени того воскресного похода в «Корову и изгородь», но должен признать, у него отлично получаются комические куплеты. Слушая его «Нам уже не нужны старики», мы надрывались от смеха, особенно когда пелось про мистера Глэдстоуна; но был один скабрезный куплетик, который, как мне кажется, ему следовало пропустить. Я поделился с Гауингом этой мыслью, но, как оказалось, ему это место понравилось больше всего.
6 июня
Триллип принес сорочки, но к моему омерзению, за их починку мне пришлось заплатить больше, чем они стоили при покупке. Я так и сказал ему, на что он дерзко ответил: «Сейчас они лучше, чем новые». Я заплатил, заявив, что это грабеж. Он парировал: «Если вы хотели, чтобы я сделал планки сорочек из ветоши, которую используют для упаковки и изготовления книжного переплета, надо было сразу предупредить».
7 июня
Жуткая досада. Встретил мистера Франчинга, который живет в Пекэме, и который слывет ужасным задавакой. Я рискнул пригласить его к себе попить чайку и перекусить чем Бог послал, но никак не ожидал, что он примет мое предложение. Однако же он согласился и очень дружелюбно заметил, что лучше поклюет чего-нибудь с нами, чем в одиночестве. Тогда я указал ему на серый автобус, в котором нам предстояло добираться до дома, но он ответил: «Больше никаких серых автобусов! Довольно мрачности, я и так недавно проиграл тысячу, поставив на Медный ужас. Полезайте сюда».
Мистер Франчинг из Пекэма
Домой ехали с шиком – в прекрасном кэбе. Я трижды постучал в парадную дверь, но никто не открыл. Сквозь матовое стекло (со звездочками) я видел, как Керри побежала наверх. Я попросил мистера Франчинга подождать, пока я обойду дом и войду через боковую дверь. Там я увидел, как сынок бакалейщика обдирает вспузырившуюся краску с нашей двери. Мне было некогда препираться с ним; так что я влез в дом через кухонное окно. Я впустил мистера Франчинга и провел его в гостиную. Сходил за Керри, которая переодевалась наверху, и сказал, что уговорил мистера Франчинга заглянуть к нам. Керри воскликнула: «Как ты мог? Ты же знаешь, что у Сары выходной, и дома ничего нет, кроме холодной баранины, которой жаркая погода явно не пошла на пользу».