Дневник немецкого солдата
Шрифт:
— Нет, впервые слышу это имя.
— А с ефрейтором Бруммом?
— Его я знаю.
— Так ведь он тоже приходил к вам за оружием! А вы утверждаете, будто Вендель всегда приходил сам?
— Ефрейтор Брумм — наш повар. С момента формирования нашей части мы служим вместе.
— Его зовут Вальтер?
— Нет, Гуго.
— Но вы как-то выдали Венделю пять винтовок, не взяв с него расписки?
— Нет, он выдал мне расписку. Господин капитан ее тоже забрал с собой.
Солдат, писавший протокол, полистав в деле, небрежно заметил:
—
— Ладно, Рогге, как вы думаете, почему мне все это надо знать?
— Думаю, у Венделя бухгалтерия запущена. Наверно, не сходятся данные. Нет, так сказать, полной гармонии.
— Вы не только не знаете, откуда это изречение, вы не знаете еще и того, что этот унтер-офицер, бывший унтер-офицер, а теперь рядовой, продавал партизанам оружие!..
Подполковник впился в меня глазами, и я знал, что в этот момент я должен придать лицу идиотское выражение. Секунду я молчал: затем, как бы не веря, вылупил глаза, судорожно глотнул слюну и просипел:
— Не может быть! Как можно такое…
— Так, так. А разве он с вами никогда не откровенничал?
— Нет. Мы с ним разговаривали только по служебным вопросам. Мы, санитары, работаем днем и ночью, у нас и свободной минутки нет для болтовни.
Из-за того, что мне пришлось так много говорить, у меня на губах показалась кровь. Подполковник заметил это.
— Ну, на сегодня, пожалуй, хватит. Одевайтесь и отправляйтесь в какой-нибудь госпиталь. Подлечите свое горло.
— Никак нет, господин подполковник.
— Что значит — нет?!
— Я не пойду ни в какой госпиталь. Хочу остаться в своей части.
— Тоже неплохо. Пусть ваш доктор, лейтенант медицинской службы, немного позаботится о вас. Передайте ему это от меня вместе с сердечным приветом.
Подполковник встал и вышел. Писарь вернул мне квитанции на выданное оружие. В то время как я расписывался в их получении, он сказал:
— Через несколько дней Вендель будет Пендель [8] . Он будет раскачиваться на липе.
[8]
Пендель — по-немецки маятник.
— Неужели он действительно…
— Да, он сам признался.
Возвращаясь, я думал об одном: не вздумали бы они проверить, куда делись револьверы!
Сейчас надо, пожалуй, собрать несколько штук и заактировать. Если кто-нибудь потребует предъявить ему личное оружие раненых, я смогу хоть что-то показать.
Вечером меня утешил Густав. У него на складе есть несколько револьверов. Он составил на них аккуратную ведомость. Это уже хорошо. Можно будет доказать, что револьверы брали на учет и хранили по всем правилам.
Фюрер посетил район Смоленска и, как истый знаток своего дела, тотчас определил, кто виновник отступления. В огромных потерях личного состава
Теперь твердят:
— Санслужба перегрузила транспорт.
— Санслужба забрала слишком много подвижного состава.
— Санслужба не справилась со своей задачей.
— Если бы транспорт не был так загружен санслужбой, пополнение пришло бы вовремя.
Впечатление такое, словно за банкротство концерна отвечает младший клерк.
И вот последствия: подполковник медицинской службы доктор Юнкениц затеял проверку работы эвакогоспиталя.
Юнкениц — начальник отдела эвакуации раненых, нацист и профессиональный военный. А когда врач профессиональный военный, он уже не врач. Он решает все только с солдафонской точки зрения. Говорят, будто свою жену Юнкениц именует на конвертах: «Фрау оберфельдарцт».
Я стоял перед ним навытяжку. Юнкениц орал на меня:
— Черт побери! Да не дрожите же как овечий хвост! Тряпка вы, а не солдат вермахта. Иван в буквальном смысле был у вас в руках, а вы его упустили. Если бы вы его поймали, получили бы Железный крест. Почему не застрелили этого мерзавца?
— Он слишком неожиданно напал на меня, господин подполковник медицинской службы.
— Неожиданно, неожиданно… Война тоже началась неожиданно, а фюрер всем задал перцу. Я прикажу вас поставить к стенке за трусость. Если бы мне кто-нибудь прыгнул на спину, я бы выпустил из него кишки. А вы, вы выпустили восемь пуль в воздух. Бандит удрал. Командир роты Айкхоф ходатайствовал, чтобы вас положили в госпиталь. Дудки! Останетесь здесь! Сперва исправьте то, что напортачили. Иначе вы никогда не сможете честно взглянуть фюреру в глаза. Правильно я говорю?
— Так точно, господин подполковник медицинской службы!
— Ну то-то же. А ну, с глаз долой! Чтоб я вас больше не видел. Никакой пощады от меня не ждите. Ясно?
— Так точно, господин подполковник медицинской службы!
Юнкениц пробыл у нас недолго. К счастью, он стремился во что бы то ни стало добраться до своей укрепленной и защищенной от партизан квартиры до наступления темноты.
Как только сей начальник отбыл, ко мне зашел доктор Сименс:
— Ну и зол же на вас старик, дружище. Будь у вас на счету партизан, его наградили бы Железным крестом. Он считает, что упустил награду по вашей вине, и теперь горит желанием наказать вас. Кофе у вас еще есть?
— Нет, господин лейтенант медицинской службы.
— Пойдите возьмите у меня горсть. Вам, Рогге, определенно не везет. Сперва нападение и ранение. Потом вызов в военно-полевой суд. А теперь немилость этого старика. Но ведь главное, чтобы вас, как вы выражаетесь, снизу не подорвали?..
— Это еще впереди…
Доктор Сименс ушел, а я занялся своим любимым кофе.
Вошел Геринг и увидел, что я перемалываю кофе.
— Откуда у тебя кофе?
— Подарил лейтенант медицинской службы.