Дневник новой русской

Колина Елена

Я хотела сказать, что девушка должна быть гордой, но почему-то чуть не заплакала. Представила, как МОЯ ДОРОГАЯ МУРА, вся красная от стыда, стояла перед каким-то мальчишкой (мерзким, прыщавым!), а он презрительно качал головой – не пойду с тобой танцевать… МОЯ МУРА!

– Да-да, как замечательно, что ты уже ходишь на дискотеки, – рассеянно прокомментировал Денис.

И тут, я приняла холодное обдуманное решение – сначала убью Дениса, потом скажу ему, чтобы он навсегда исчез из нашей жизни, особенно из Муриной, и не отдам ему приготовленные двадцать килограммов

детективов, особенно не отдам Донцову!

…Или все-таки отдать детективы? Мне было двадцать, когда родилась Мура, а Денис был тогда намного старше меня, ему уже было двадцать два… А сейчас мне уже тридцать шесть, а Денису еще только тридцать восемь.

– Я вам кое-что скажу! У вас будет ребенок! – сказала Алла. – Я сегодня была у врача, потому что немецкие врачи ничего не понимают, а русский врач так мне и сказал – у вас будет ребенок! Уже присмотрела чепчик от Версаче.

Мы очень обрадовались, особенно Мура. Сказала, что предпочла бы братика, потому что девочка в семье уже есть, и, кстати, девочек положено любить больше.

– Мура, ты дура, а твой папа тебя обожает, – сказала я.

Мура согласилась, что ее отец – очень занятой по бизнесу ангел, и мы еще долго сидели в Муриной кровати, но ни про что такое больше не говорила, просто все (кроме Аллы) по очереди делали по глотку мартини и смеялись.

Если мама узнает, что Мурка вместе с нами пила мартини, она меня убьет!

Мурка заснула, Алла тоже ушла спать, а я решила сосредоточиться и представить, что передо мной не Денис, а клиент, который пришел ко мне на консультацию, и тихим психологическим голосом объяснить ему наконец все про его дочь. Что кепка, которую она выпрашивала, только на первый взгляд кепка, а на самом деле – символ любви. Ага, думает Мурка, раз ему жалко кепки, значит, он меня не любит! И немедленно хочет получить кепку как доказательство, что папа ее любит.

– Ты меня понимаешь? – вкрадчиво спросила я.

– Я не псих, а ты не врач в сумасшедшем доме! – взорвался Денис, и я, тут же подтверждая, что я не псих, то есть не врач, начала орать: «А ты… ты… ты!…»

Орала, правда, шепотом, потому что Мурке завтра в школу, а Алле в ее положении нужен длительный спокойный сон.

– И чтобы больше у меня этого не было! Чтобы ребенок больше не расстраивался! – накричавшись, грозно закончила я.

Денис кивнул. Так всегда бывает у близких людей: неважно, если кто-то уже окончательно потерял над собой контроль и орет гадости, – когда этот кто-то устанет кричать, можно опять начинать дружить. И еще неважно, что этот кто-то всегда я.

После хорошего скандала разговор об оплате Муркиных репетиторов пошел легко, Денис уплывал глазами, дежурно орал, что у него нет денег, но было понятно, что он уже смирился и даже мечтает видеть Мурку с бормашиной наперевес.

Очень ловко он перешел от Муры к своим проблемам – жаловался на партнеров по бизнесу, на отсутствие достойного его крута общения, на Германию (вообще невозможно жить), на Питер (не удалось купить Алле овечьи тапки), и я тут же начала его жалеть. Особенно за то, что он слишком крупный мужчина по сравнению со своими детскими замашками и постоянно мечтает похудеть, а сам не может жить без мороженого с вареньем.

Странно

все-таки, что Денис теперь с Аллой. Я не была уверена, что он по-прежнему грезит обо мне по ночам, просто привыкла считать, что я -большая любовь его жизни. А вдруг я уже не большая любовь, а просто бывшая любовь? Ну и пусть, все равно у нас ним есть кое-что общее – Мура, юность, и др. Когда папа умер, Денис был рядом, потом его мама умерла, и я тоже была.

Долго не могла уснуть, потому что всех жалела.

Муру за то, что она не уверена в себе. Маму… всегда найдется за что пожалеть маму. Дениса – живет в чужой стране совсем без Муры. Аллу – ей не удалось купить овечьи тапки. Себя – ну, себя жалко ужасно, прямо до слез…

Я как-никак психолог и знаю – если человеку плохо, он должен встать перед зеркалом и сказать вслух: «Я очень красивая, у меня все замечательно!» Перечислить, что именно, и главное – улыбаться, улыбаться!

По правилам это нужно делать утром, перед тем, как выходишь в мир, но ничего, я проделаю это перед сном, даже лучше.

Встала перед зеркалом в пижаме, полюбовалась на свое зареванное опухшее лицо, и громко-четко сказала:

– Я очень красивая. (Не верю!)

– У меня все замечательно! Мурка – лучшая девчонка на свете. Прыщавый мальчишка – дурак. Денису и без Мурки неплохо. Алле я куплю овечьи тапки.

Ничего не вышло, рыдала, еще больше жалела всех, особенно себя.

16 декабря, суббота

Утром у меня всегда две новости, одна плохая – нужно вставать, и одна хорошая – все вчерашнее плохое с утра кажется розовым и прекрасным! Тем более сегодня у меня выходной, только две консультации в салоне и одна вечерняя лекция. А еще пришла Ирина Андреевна и окончательно примирила меня с жизнью.

Чем отличается жизнь с Ириной Андревной от жизни без нее (если не нужно с самого утра бежать на лекцию)?

1. Без Ирины Андреевны: утром встать, со зверской непроснувшейся физиономией погулять с Львом Евгеньичем. (Неизвестно, кто по утрам больше похож на зверя, я или он.) По дороге купить журнал «Город», дома накормить Муру и зверей завтраком и, наконец, обессиленно прилечь с чашкой кофе и журналом «Город».

2. С Ириной Андреевной: пока Ирина Андреевна с Львом Евгеньичем гуляют (а они любят гулять долго!), сварить себе кофе. Выхватить из рук Ирины Андреевны купленный ею журнал «Город» и мгновенно унестись обратно в постель.

Примечание. Удовольствие немного отравлено неловкостью, что я лежу в постели, а она нет, но можно попробовать взглянуть на проблему с другой стороны:

1. Во все времена жизни на Земле кто-то ходил за журналом «Город», а кто-то его читал.

2. Ирина Андреевна не может делать ничего другого, а я даю ей возможность зарабатывать деньги тем, что она умеет делать, а именно выпеканием резиновых оладий.

3. Я не бездельник, а с утра до вечера сею разумное, доброе, вечное.

4. Могу я в единственный случайный выходной с вечерней лекцией и двумя консультациями поваляться в постели с чашкой кофе, но без угрызений совести?! Тем более, что я сейчас встану.