Дневник отца-пофигиста

Fred Bear

Journal intime d’ un pere indigne

Привет! Я – Фредерик, для близких Фредо, или Фред. Только что мне стукнуло тридцать два, а у меня уже целых два малыша – один другого меньше. Нине почти шесть, она милейшая девчушка и без всякого стеснения принимается кататься по полу, свернувшись в клубок, попробуй только сказать ей что-нибудь поперек. А еще – свежеиспеченный сынок Хьюго – едва успел родиться, а уже порадовал сестренку Нину, а уж нам, его родителям, добавил столько счастья (говорю не зря!), что поневоле приходится вставать с петухами.

Ах да, совсем

забыл: я живу с Изабеллой, а если проще – моей красоткой Изой; какая же чудненькая жизнь была у нас с ней вдвоем, а сейчас мы чудненькую семью создаем… ох и непросто же это, скажу я вам!

Уф, а еще у меня есть друган (и вот он как раз звонит) – придется пока вас оставить, ибо дружба не ждет. А вы листайте себе мой дневник, читая строка за строкой, и увидите сами – как подчас нелегко быть отцом…

Великий для меня день! Я снова папа, у меня малыш! От радости пускаюсь в пляс, схватив в охапку акушерку, которая суетится над пуповиной. Она говорит: Обрежь Сам; я спрашиваю: «Кого? Маленького?» Она отвечает: «Нет, пуповину!» Тут я, наконец, соображаю и, ничуть не смущаясь, отпускаю на свободу кроху-толстячка. Акушерка кладет его на горячий живот Изы, а я глупо опускаю ножницы туда же.

Моя дульсинея поворачивается ко мне растрепанной головкой, приглашая полюбоваться нашим сыночком: Хьюго, 4, 350 кг, 53 см, карапуз что надо – весь такой розовенький, и по виду уже тянет на трехмесячного. Смешно: вылитый поросеночек. Ладненько, чего мне тут всю ночь торчать: сегодня праздник музыки, и мои друганы ждут меня, чтобы это спрыснуть…

Вечеринка будет славная, да здравствует рок-н-ролл!

Ну и пьянка! Проснулся сам не знаю где, рядом с толстым бородачом в одних трусах, который храпел как слон. С большим облегчением отметил, что сам-то я спал не раздевшись: на мне те же кожаная куртка, протертые джинсы и кеды. Башка вялая, и мне так хочется извергнуть обратно все выпитые литры разбавленного пива. Последнее, что помню – мы с приятелями в каком-то баре, где компания юнцов отжигала рок всех мастей. Я даже и сам залез на сцену, испохабив «Satisfaction» («Сатисфекшен» – песня Бенни Бенасси. – Прим. пер.). Вот чем я выразил радость от, так сказать, вторичного отцовства. Потом – провал в памяти. Черная дыра.

В больницу я вернулся, сперва долго простояв в аптеке, где словно недотепа зачитывал длиннющий список нужного: бюстгальтер для кормящих, на очень большие сиськи, электромолокоотсос, стерильные компрессы, мазь от покраснения ягодиц, ультравпитывающие подгузники… Тут меня осенило, и я добавил для себя большую упаковку берушей. Сон – дело святое!

В мэрии я регистрирую Хьюго, как заказное письмо на почте. На этот раз все бумаги у меня в порядке, кроме вторых и третьих имен, о которых мы даже и не

помышляли. Когда регистрировали Нину, об этом тоже забыли позаботиться: ее назвали Ниной, и все тут, ну так же пусть будет Хьюго. Дамочка в мэрии спрашивает, не в честь ли знаменитого писателя мы его так назвали. Покачав головой, я распахиваю свою кофту с капюшоном: там с внутренней стороны сверкает фирменная нашивка.

– Нет, мадам, это в честь Хьюго Босса, ибо мой сынок обязательно станет боссом!

Возведя взгляд к небесам, она протягивает мне документ. Уже представляю, с какой скоростью мой дурацкий ответ облетит здесь все кабинеты.

Вчера вечером я посмотрел «Голову-ластик» – первый фильм Дэвида Линча, и меня всю ночь кошмарило. Перед глазами снова встало рождение Хьюго, превратившегося в какое-то слюнявое существо, тянувшее ко мне узловатые ручонки, требуя покачать. Я пускался наутек, за мной гналась акушерка с головой как у червя, и я удирал из этой мерзкой больницы.

Проснувшись, я все еще сучил ногами под одеялом. Чувствую, что сегодня у меня не хватит сил пойти в клинику за своим семейством. Итак, я звоню тестю с тещей, у которых сейчас Нина, и прошу их вместо меня сходить за Изой и Хьюго.

Я отговариваюсь чрезвычайно заразным гастроэнтеритом, и теще приходит в голову гениальная идея: забрать их к себе до завтра. Так и Нина познакомится с братцем-малышом.

Тут же звоню Изе предупредить об этом. В ответ нарываюсь на неизбежные банальности типа: ну вот, для меня это наверняка повод нажраться, напиться и всякое такое… В сущности, она не ошибается. Во всяком случае, повесив трубку, я кричу: «Yes, снова гуляем!»

Мои кореши – Рико, Нико и Пауло – втащили в дом огромный ящик.

«Подарок для Хьюго!» – проорали они, сваливая тяжелую ношу к моим ногам. Я изображаю простофилю, иронизируя над тем, что может оказаться внутри: «Надеюсь, не дамское белье? или пара носочков, которые вы связали сами?» Друганы хором качают головой.

Я разрываю ядовито-красную бумагу и вижу громадную машинку с педалями, точную копию новейшего «Бугатти». Идеальная игрушка для четырехлетнего малыша! А мой поистине только что родился – и прекрасная, только сошедшая с конвейера машинка отправится на почетное место в маленькой детской.

– Доволен, счастливчик Фредо?

Нацепив самую любезную улыбку, я звонко чмокаю их. Как хорошо – иметь верных друзей. Когда они наконец уходят, сперва каждый посидев в этой быстроходной тачке, чтобы сфоткаться на память, я включаю компьютер и, стыдно признаться, выставляю их подарок на продажу на сайте объявлений.

Ура, вот и все вместе!

Дедок, бабуля, Иза, Нина и Хьюго, закутанный в подобие комбинезона как астронавт, несмотря на удушливую жару. Из опыта я уже знаю: когда ребенок здесь – боевая тревога, отвечай только «есть!»

Иза тяжело опускается на канапе, пока бабуля распеленывает Хьюго под умиленным взором дедушки.

Нина потихоньку уходит к себе, к своим игрушкам. Я интересуюсь, не хочет ли кто-нибудь чего-нибудь выпить. Иза расстреливает меня взглядом.

– Фред, ты видел, сколько времени? Единственный, кто тут страдает от жажды, – твой сын!

В эту секунду Бабуля втискивает его под груди матери, и Хьюго принимает свою дозу лактозы. Чувствуя себя лишним в этой большой комнате, я иду посмотреть, что делает Нина.