Дневник памяти
Шрифт:
— О, ничего... пустяки.
— Раньше такое случалось?
— Да, несколько раз.
— И что, каждый раз вот так? — допытывалась Ази.
— Да, и из горла и из живота.
Она растерянно закрыла рот ладонью, а потом воскликнула:
— О Господи! Ты ведь больна! Что об этом говорит доктор?
— Я не обращалась к доктору.
— Ты сию же минуту отправишься к нему.
— Пожалуйста, не надо, Ази. Я давно уже не чувствовала себя такой счастливой. Позволь мне сохранить это чудесное ощущение хотя бы на несколько дней. Не порти настроения мрачными мыслями.
— Хорошо, хотя я и категорически против подобной медлительности. Но смотри, не вздумай оставить это в тайне. И обязательно обратись
26
Наступил день приема у доктора. Вот уж никогда не думала, что расскажу родителям, но тем не менее рассказала. Папа не один день допытывался; чем я разгневала небеса, что они меня так жестоко наказали? Судя по всему, я продолжала гневить небеса. Это было очевидно, поскольку дела мои не улучшались. Тогда-то я и решила, что если уж мне суждено быть наказанной судьбой, то следует хотя бы заслужить это наказание, совершив какой-нибудь грех. И я выбрала самое непростительное из всех прегрешений: возразила отцу.
— И наказал Бог за вину отцов, — буркнула я. Другие слова мне просто не пришли в голову. Эти же могла произнести спокойно, не опасаясь получить нагоняй за цитату из Священного писания и уж меньше всего — от моего отца.
Со мной решили поехать все, за исключением брата. У него нашлись более важные дела в этот редкий момент уединения. Наверное, будет любоваться своей коллекцией нижнего мужского белья. Мне почему-то кажется, что комплекты, которые он покупает за двенадцать баксов, производят сильное впечатление на девушек. Но я, пожалуй, не совсем справедлива к брату. Может, он просто настолько вжился в образ богатого человека на родине, что сейчас ему трудно отвыкать?
Наша семья чудом уместилась в маленькой папиной «тойоте». Затем мы создали такую толчею у приемного покоя в больнице, что сумели перепугать других пациентов. Они подумали, что доктор опаздывает на несколько часов, и им придется долго ждать.
Обследование растянулось на несколько недель. Вдоволь пощупав меня и всю истыкав, доктора проинформировали, что до конца жизни, как только я окажусь в стрессовой ситуации, мое тело будет кровоточить. Тоже мне диагноз! Спросили бы лучше сразу нас с папой. Мы бы сами поставили такой диагноз, зная крепкую связь между телом и душой. Конечно, то, что я называла тревогами, папа считал греховными мыслями. А для него мысли были тем же, что и поступки. Так что мы совершили полный круг и возвратились туда, откуда начали: причиной моей болезни был грех.
Греховные мысли, естественно, следовало хранить втайне вместе с другими неприличными фактами, которые являлись частью наших жизней. Однако именно этого мне и советовали избегать доктора. Постоянное соседство со стрессами способствовало активному кровопускающему процессу и обескровливало тело. Конечно, родители были уверены, что свои греховные мысли я не воплощала в жизнь.
Уделив внимание такой мелочи, как состояние моего здоровья, мы решили перейти к более важным делам: к иммиграции и поручительству. Конечно, воссоединить Ази и Доуиндера казалось гораздо важнее, чем нас с Акбаром. Ведь речь шла о фактически уже существовавшей семье, а не о создании новой, несмотря на то, что мои биологические часы сейчас вступили в период, когда время двигалось быстрее, чем обычно. Но разве я могла спорить с родителями? Я жила под их крышей и ела их хлеб. Разве имело значение то, что мне приходилось часами заниматься хозяйством в обмен на эту «привилегию»? Наоборот, я должна была считать, что мне страшно повезло. Ведь у меня была такая замечательная возможность развивать свою женственность, вернее, те самые традиционные женские качества, которые так ценились у меня на родине.
В отделе иммиграции нам сообщили, что каждый поручитель должен иметь на своем банковском
Правда, была и другая возможность — вернуться на родину, выйти замуж за Акбара и жить счастливо в Индии. Но это предприятие было заранее обречено на неудачу из-за той же самой проблемы. У родителей было слишком мало денег для приличного приданого, способного обеспечить мне достойное существование на родине. Хотя родители Акбара и не претендовали на какое-либо приданое, но разве моя семья могла ударить лицом в грязь, потакая моим глупым, по их мнению, капризам? Куда там! Все должно следовать принятым правилам и законам. Так что выход был один: Акбару придется соглашаться на иммиграцию.
Прошло совсем мало времени, и я поняла, что для того, чтобы стать счастливой, нужно ждать еще несколько лет. Ожидание может погубить мое счастье. Вдруг за эти годы из меня вытечет вся кровь?
27
Я понимала, что мне необходимо занять то время, что я проведу без Акбара. При обычных обстоятельствах моя жизнь была бы и без того достаточно насыщена. Однако сверхдолгие часы ожидания вынудили меня еще больше ускорить ритм. Особенно я нуждалась сейчас в таком качестве женщины нашего рода, как выносливость. Я должна принять на себя все удары судьбы и забыть о слове «невозможно».
Для начала я решила поскорее закончить свое образование и увеличить банковский счет, чтобы самой стать поручителем Акбара. Претворяя задуманное в жизнь, я тем не менее не отказалась от полноценной учебы, но все-таки перешла с временной работы на постоянную. Несомненно, такое рвение не могло остаться незамеченным на небесах. Самым большим подарком, о каком мне оставалось только мечтать, был быстрый бег времени, которое я рвалась заполнить делами.
Нет нужды теперь говорить о том, что последующие два года пролетели со скоростью света. Если бы не мое стремление достичь цели, время казалось бы потерянным. Но мое напряжение и рвение стали возможными благодаря одной простой причине — рядом с собой я всегда ощущала Акбара. У меня в ушах непрерывно звучали его слова: «Где бы я ни был, я буду думать о тебе. С кем бы я ни был, я буду скучать по тебе».
Я надеялась, что университетский диплом и стаж работы помогут мне найти хорошее место. Однако я не боялась никакой работы. Чем я только ни занималась, начиная от уборки в роскошных домах и кончая уроками отпрыскам богачей. Так что, несмотря на почти полное отсутствие мест на бирже труда, мне удалось найти работу.
Мой крошечный поначалу банковский счет потихоньку рос и начал внушать надежды еще до того, как на него стали поступать чеки из школы, в которую я устроилась. Прошло еще время, и я готова была сама поручиться за Акбара, не дожидаясь помощи родителей, которые были сейчас свободны от всяких обязательств перед Ази, поскольку она уже прекрасно устроилась с Доуиндером в Канаде.
Через несколько месяцев выяснилось, что департамент готов рассмотреть мою просьбу об иммиграции Акбара. Конечно, я была на седьмом небе от радости, но до настоящего счастья было еще далеко. Прежде всего я должна была выйти замуж за Акбара. Но и здесь возникли проблемы. Необходимо было ехать в Индию, так как, подав просьбу о разрешении на иммиграцию, Акбар лишился гостевой визы. Нам вновь пришлось отложить свадьбу — ведь я не могла уехать посреди учебного года! Я ждала лета и каникул, потому что не могла рисковать новой работой.