Дневник партизанских действии 1812 года

Давыдов Денис Васильевич

немаловажными ошибками. Зная недружелюбные отношения графа Дибича и Толя

между собою, невозможно положительно сказать, в какой степени каждый из них

здесь виноват; во всяком случае, Толь, по званию своему во время ведения

этих войн, не может не принять на себя ответственности за многое,

совершенное в эту эпоху. Но венец его славы -это взятие Варшавы; здесь

деятельность,

мужество и в ocoбeннocти вполне замечательная решительность

Толя достойны величайших похвал.

[58] Ковна заключала в себе огромные магазины и казну в два с половиною

миллиона франков. Местечко сие защищаемо было полутора тысячами человек

новобранных немецких воинов и сорока двумя орудиями, из коих двадцать пять

имели полную упряжь.

[59] Когда по совершении сего блистательного подвига Сеславин кормил

лошадей и отдыхал за Березиной, казачий генерал Денисов с партиею от

Платова отряда перешел чрез пустой город и донес атаману, что он занял

оный, а не Сеславин. Платов приказал последнему отдать пленных Денисову и,

взяв на себя как славу занятия Борисова, так и открытия сообщения с

Чичаговым, донес о том главнокомандующему. Пораженный такою наглою

несправедливостью, Сеславин того же дня написал генералу Коновницыну:

"Платов отнимает славу моего отряда, усиленного пехотою Чичагова. Неужто

надо быть генералом, чтобы быть правым? Спросите обо всем у адмирала, я

врать не стану".

Девятнадцатого был сделан запрос от светлейшего Чичагову, правда ли, что

Сеславин, усиленный его пехотою, первый занял Борисов, открыл сообщение

графа Витгенштейна с его армией и чрез то был виновником взятия нескольких

тысяч пленных? Вот ответ Чичагова: "Иметь честь получить предписание вашей

светлости от 19-го сего месяца под Є 553, обязанностию поставляю донести,

что гвардии капитан Сеславин, действительно, первый занял город Борисов и

открыл сообщение со мною генерала от кавалерии графа Витгенштейна, доставя

от него в то же время письменное ко мне об его движении и предположениях

уведомление; равным образом и сдача в плен нескольких тысяч неприятеля была

следствием

занятия им сего города и соединенного действия с вверенною мне

армиею корпуса графа Витгенштейна. Чичагов. Є 1944. Ноября 22-го дня 1812

года. М. Илия".

Я вошел в подробности сего случая для того только, чтобы показать, сколько

дух зависти обладать может и воином, свершившим круг, обильный

блистательными подвигами, гремевшим в Европе (главным именем и коему

желать, кажется, ничего не оставалось. Что же должно было ожидать

партизанам от тех, кои, удрученные пышными названиями, считают число чинов

и крестов своих числом контузий и поклонов, приправленных подарками

сочинителям реляций и представлений.

[60] 1810 года на штурме Рущука, шедший спереди колонны с охотниками, он

получил жестокую рану в правую руку; пуля раздробила кость и прошла

навылет.

[61] Кажется, что светлейшего намерение было подстрекнуть графа Ожаровского

на следование поспешнее к Гродне, дабы тем облегчить покушение на сей город

моей партии, ибо 4-го числа послана была к нему бумага следующего

содержания: "Весьма приятны были светлейшему данные вашим сиятельством

известия; а как неприятель, вероятно, отступает за границу нашу, то и

приказал его светлость по близости вашей к Шварценбергу наблюдать за его

движениями и предоставляет вам случай завладеть Гродною. Генерал-лейтенант

Коновницын". Означенная бумага разъехалась с рапортом графа Ожаровского, в

котором он писал: "В Белице и в окрестностях ее совершенный недостаток в

провианте, а особливо в фураже, по долговременному пребыванию там

австрийских войск; почему, заняв донскими казаками Белицу и Ищолку, прошу

ваше превосходительство позволить мне с остальною частию вверенного мне

отряда остаться в Лиде для удобнейшего продовольствия и поправления

кавалерии. Генерал-адъютант граф Ожаровский". 8-го числа декабря отряд его

приказано было распустить.