Дневник первого путешествия
Шрифт:
Он рассказывает чудеса о прелести этой земли и о ее деревьях, среди которых есть пальмы и сосны, и о большой холмистой равнине, уходящей к юго-западу, прекраснейшей из всех равнин на земле. В лоне ее текут реки и ручьи, сбегающие с окрестных гор.
После того как корабли стали на якорь, адмирал отправился на лодке измерить глубину бухты, которая подобна была чаше: у входа в бухту, на ее южном берегу, адмирал увидел горловину – устье реки – такую широкую, что в нее могла бы войти галера, причем эта горловина открывалась взору только на самом близком расстоянии.
Продвигаясь вверх по течению, адмирал наслаждался видом лесов, зелени, светлых вод, птиц и приятным ощущением прохлады и свежести. И он испытывал такое восхищение, что, говорит, будто ему не хотелось покидать эти места.
Он говорил своим спутникам, что не хватит и тысячи языков, чтобы дать отчет королям о всем, что они здесь видели, ни рук, чтобы подобное описать, и что кажется ему, будто бродит он здесь словно очарованный.
Он пожелал, чтобы все это повидали многие другие люди, разумные и заслуживающие доверия, потому что, вне всякого сомнения, они не меньше его будут восхвалять эту землю.
И далее адмирал говорит: «Я не говорю о том, какую прибыль можно будет извлечь отсюда. Безусловно, государи-повелители, здесь есть земли, которые дадут бесчисленные статьи дохода. Но я не задерживаюсь ни в одной гавани, желая повидать возможно больше земель, чтобы дать о них отчет вашим высочествам.
Я также не знаю [местного] языка, и меня не понимают люди этих земель, а я и мои спутники не можем понять их. И много раз, беседуя с индейцами, которых я везу с собой, я понимал совершенно превратно их слова, да к тому же я не слишком доверяю им, так как неоднократно они делали попытки сбежать от нас.
Ныне же, уповая на господа нашего, я постараюсь повидать все, что только возможно и мало-помалу пойду дальше, разузнавая и прислушиваясь, и заставлю всех моих приближенных изучать этот язык, так как вижу, что он является единым для всех земель, до сих пор открытых.
А затем подытожатся доходы и приложатся труды, необходимые для обращения этих народов в христианскую веру, а свершится это легко, потому что никаких верований индейцы не имеют и, кроме того, они не идолопоклонники. А придет срок, и ваши высочества велят построить в этой стороне город и крепость, и обратятся в христианство все эти земли.
И заверяю вас, что нет и, как мне кажется, не может быть под солнцем земель, более плодородных и более обильных водами чистыми и здоровыми, совсем не такими, как гвинейские реки, которые несут мор и недуги и, что нигде во всем мире не чередуются так благоприятно теплые и холодные времена года, ибо, хвала господу, до сих пор ни у одного из моих людей даже не болела голова, и никто из них еще не лежал по болезни в постели, если не считать одного старика, всю жизнь страдающего от камней, да и тот излечился здесь от этого недуга в течение двух дней.
И это я говорю о людях всех трех кораблей. Я молю бога, чтобы ваши высочества направили сюда ученых людей, и пусть убедятся они, что все, что я пишу – правда.
Выше
Потому-то и с этими землями, и со всеми землями, уже открытыми, и теми, что я надеюсь открыть до возвращения в Кастилию, завяжет сношения весь христианский мир и особенно Испания, так как ей будет все подвластно.
И я говорю, что ваши высочества не должны допускать, чтобы вели здесь торговлю чужестранцы; и пусть ноги их не будет на этой земле; пусть разрешен будет доступ сюда только католикам-христианам; ибо целью и основой моего замысла было ради славы христианской религии и ради успешного ее распространения не допускать в эти страны никого, кто не слыл бы добрым христианином». Все это слова адмирала.
Поднявшись вверх по течению, адмирал открыл несколько рукавов этой реки, а затем, следуя вдоль берегов бухты, видел в устье одной реки прелестную рощу, похожую на дивный сад. Тут же он нашел выдолбленный из целого древесного ствола индейский челнок, или каноэ, величиной с фусту о двенадцати скамьях. На этом челноке был устроен навес из пальмовых листьев, так что ни солнце, ни дождь не могли причинить сидящим в нем никакого вреда.
Адмирал говорит, что именно здесь самый удобный пункт для постройки города и крепости, охраняющей гавань. Здесь много леса, хорошая вода, плодородная земля и отличная местность.
Среда, 28 ноября. Адмирал пробыл весь день в бухте. Небо было покрыто тучами, и все время шел дождь. Дул юго-западный ветер, и, хотя при этом ветре можно было плыть вдоль берега дальше, адмирал остался на месте – опасно было, не видя и не зная берега, выходить в море.
Люди с кораблей отправились на берег стирать одежду. Некоторые из них отошли от побережья на незначительное расстояние в глубь страны и встретили там большие селения. Но дома были пусты, так как все индейцы обратились [при виде матросов] в бегство. Моряки вернулись к берегу, следуя течению одной реки, большей чем та, что впадала в бухту.
Четверг, 29 ноября. Весь день шел дождь, и небо оставалось облачным. Поэтому корабли не вышли в море. Несколько христиан посетило другое селение, близ северо-западной оконечности бухты. В домах они не нашли никого и ничего. По дороге они встретили одного старика, который не смог убежать от них. Схватив старика, они сказали ему, что не желают ему причинить зла, а затем вручили ему безделушки, предназначенные для мены, и отпустили с миром.
Адмирал желал увидеть старика-индейца, одеть его и расспросить обо всем, потому что был он обольщен прелестью этой земли и ее расположением, удобным для заселения, и полагал, что здесь должны быть большие поселения.