Дневник первого путешествия

Колумб Христофор

Ходят они нагие, мужчины и женщины, в чем мать родила. Но да поверят ваши высочества, что есть у них добрые обычаи, а король держится с таким удивительным достоинством, и так величава его осанка, что любо поглядеть на все это. К тому же [индейцы] обладают хорошей памятью и все желают увидеть и узнать, и обо всем расспрашивают, допытываясь, что собой представляет и для чего служит каждая вещь.

[Основание Форта Навидада]

Среда, 26 декабря. Сегодня, на восходе солнца, на «Нинью», где находился адмирал, пришел король этой земли и,

едва сдерживая слезы, стал утешать адмирала, убеждая его не огорчаться. Он обещал дать испанцам все, что только у него имеется, и сказал, что уже выделил для моряков, находившихся на берегу, два очень больших дома и готов, если это окажется необходимым, предоставить еще больше домов и любое число каноэ для разгрузки корабля и разместить на своей земле столько испанцев, сколько пожелает оставить на ней адмирал.

И при этом он сказал, что не примет от гостей ни крошки хлеба и ни какой-нибудь иной вещи. «Они люди преданные и не падкие на все чужое, – говорит адмирал, – и это в особенности относится к их достойному королю».

В то время, когда адмирал беседовал с королем, к «Нинье» подошло каноэ с индейцами из другого селения. Они привезли несколько кусков золота и попросили в обмен на золото дать им одну погремушку, – потому что ничто они так пламенно не желали иметь, как погремушки. Еще до того, как каноэ подошло к борту каравеллы, индейцы стали показывать морякам куски золота, громко крича – «чуке, чуке».

Так называли они погремушки, и страсть к этим безделкам сводила их с ума. Все это видели местные жители, и когда отплыло чужое каноэ, они позвали адмирала и попросили его приберечь для них до завтра одну погремушку, обещая взамен ее доставить четыре куска золота, каждый величиной с руку. Эта весть очень обрадовала адмирала.

Спустя некоторое время с берега явился один моряк и рассказал, что в селении христиане на никчемные вещи выменивают на диво большие куски золота: за одну агухету индейцы дают золота на целых два кастельяно, и перед всем приобретенным за день безделицей кажется все, что они приобрели за целый месяц.

Король очень обрадовался, когда увидел, как возликовал адмирал, и понял, что адмирал желает иметь много золота.

Знаками король объяснил, что он знает поблизости отсюда место, где есть великое множество золота, и что от чистого сердца он готов дать столько золота, сколько адмирал только пожелает. Адмирал говорит, что король подтвердил свое обещание, а также сообщил, что в Сипанго, – или как называют эту страну индейцы, в Сибао, – золота столько, что там его ни во что не ценят. Король сказал, что он может привезти золото оттуда, хотя здесь, на острове Эспаньоле, называемом индейцами Бохио, и непосредственно в этой провинции Карибате золота имеется даже больше, чем в Сибао.

Король пообедал на каравелле с адмиралом, а затем отправился вместе с ним на берег, где принял его у себя с большим почетом и дал ужин, на котором подавались два или три сорта «ахе», крабы, дичь, индейский хлеб, который носит название «касаби», и другие блюда.

После того как трапеза была окончена, король еще некоторое время оставался за столом. Ему принесли какую-то траву, и ею он старательно вытер руки. Адмирал предположил, что эта трава служит для смягчения кожи. Затем подали королю воду для омовения рук. Затем король повел адмирала в рощу близ селения, причем его сопровождала по крайней мере тысяча человек.

Король уже носил рубашку и перчатки, подаренные адмиралом. Ни один подарок не доставил ему столько радости, как перчатки.

Его принадлежность к знатному роду проявлялась в том, как он держал себя за столом, и в его манерах, исполненных достоинства, скромности и благородной чистоты. После окончания трапезы король повел адмирала на берег. Адмирал приказал принести турецкий лук и стрелы и велел моряку, сведущему в стрельбе из лука, выстрелить в цель.

Лук привел короля в изумление – ибо он ничего не знал об оружии – индейцы в этой местности не имеют и не употребляют оружия. Но король, говоря о людях из Канибы, или карибах [136] ,

уводящих в плен местных жителей, указывал, что карибы имеют луки и стрелы без железных наконечников, ибо в этих землях нет никаких признаков стали, железа, металлов, исключая только золото и медь. Но, как отмечает адмирал, меди он видел мало [137] .

136

В «Дневнике» встречаются многочисленные разночтения в наименовании племени каннибалов (каннибалы, канибы, обитатели стран канибата, карибы).

137

Лас Касас в «Истории Индий» пишет: – «все бронзовые вещи индейцы ценили больше, чем что-либо другое. Поэтому за наконечник от агухеты давали они без труда все, что только было у них под руками. Бронза называлась у индейцев – «турей» – «небесная вещь».

Адмирал сказал королю, что государи Кастилии дали ему повеление разгромить карибов и держать их в узде.

Адмирал приказал выстрелить из ломбарды и эспингарды [138] . Король был чрезвычайно удивлен, видя сколь сильно действие этого рода оружия и как далеко оно стреляет. А люди его при звуках выстрелов все, как один, пали на землю.

Индейцы принесли фигурку в виде маски с большими кусками золота в глазницах, в ушах и в других местах. Эту маску и другие драгоценные золотые вещи король преподнес адмиралу, возложив их ему на голову и повесив на шею. Много золотых вещей он роздал и другим испанцам, которые были с адмиралом.

138

Эспингарда – старинная пушка небольшого калибра. В Испании эспингардой называлась также очень длинная и тяжелая пищаль – излюбленное оружие мавров.

Адмиралу доставило много радости и утешения все, что он видел, и умерились его горе и печаль, вызванные потерей корабля, и он решил, что бог посадил здесь на мель его корабль, желая, чтобы именно в этом месте было заложено христианское поселение.

«Столько всякого добра пришло в руки, – говорит он, – что воистину можно считать это кораблекрушение не бедствием, а крупной удачей. Ибо, если бы корабль не сел здесь на мель, я, несомненно, пошел бы вдоль берега дальше, не заходя в эту бухту (вход в нее затруднен цепями подводных камней и мелями), и не подумал бы оставить на этом берегу часть своих людей».

«А между тем нельзя пожелать лучшего места для сооружения крепости и для того чтобы снабдить оставленных в ней людей необходимым продовольствием, боевыми припасами, материалами».

«И, по правде говоря, многие из моих людей просили и просят меня дать им разрешение остаться здесь».

«Ныне я уже приказал соорудить здесь башню и крепость и вырыть ров и не потому, что это необходимо для защиты от местных жителей, а поскольку я уверен, что с моими людьми мне удастся подчинить весь этот остров. А я полагаю, что он по размерам превосходит Португалию и имеет, по крайней мере, вдвое больше жителей».

Но люди, живущие здесь – наги, безоружны и безмерно робки. Поэтому имеет смысл соорудить в этом месте башню, а ее должно возвести в краю, столь удаленном от владений ваших высочеств, чтобы индейцы познали изобретательность и ум подданных ваших высочеств и нашли бы применение своим силам, и с любовью и в страхе покорялись бы христианам».

«Оставляемые же здесь наши люди будут иметь лес для постройки крепости, годовой запас хлеба и вина, семена для посевов, лодку с корабля, конопатчика, плотника, пушкаря, бондаря и много иных мастеров, желающих потрудиться на службе ваших высочеств. Они доставят мне немалую радость, дознавшись, где есть в этом краю рудник, в котором добывается золото».