Дневник первого путешествия

Колумб Христофор

Индейцы весьма обрадовались, узнав, что у них не были взяты змеи, и ответили, что потеря рыбы их не беспокоит, так как ночью они собираются рыбачить.

На следующий день адмирал еще до восхода солнца отправился из бухты и проследовал вдоль берега к западу. Видно было, что земля была густо населена и прекрасна. Жители ее, заметив столь необычные корабли, толпами выбегали на берег. Были среди них и малые дети, и взрослые индейцы, и приносили они с собой хлеб и разную пищу. Они показывали хлеб и тыквы с водой и кричали: «Ешьте, пейте это! О люди, пришедшие с неба!». Индейцы просили моряков высадиться на берег и посетить их жилища, и с этой целью многие из них подходили

на своих каноэ к кораблям.

Адмирал продолжал плавание, пока не дошел до одного залива, на берегу которого было множество селений. И такие были здесь земли и поля, что казались они прекраснейшим в мире садом. Страна же эта была высокая и гористая. Тут корабли стали на якорь, и тотчас же пришли люди из этой местности и принесли хлеб, воду и рыбу. На следующий же день на рассвете адмирал отправился дальше и, дойдя до одного мыса, решил переменить избранный им курс и покинуть берега этой земли, и корабли поплыли на юг в поисках острова Ямайки.

Прошло два дня и две ночи, и с добрым попутным ветром корабли приблизились к Ямайке и подошли к средней ее части. Была же Ямайка прекраснее всего, что человеческие очи до сих пор видели. Она не гориста, но кажется, будто земли ее подымаются к небу; по величине она больше Сицилии [210] и в окружности имеет 800 лиг – я имею в виду мили [211] – и много на этом острове долин, полей и равнин. Он в высшей степени удобен для обороны и населен сверх всякой меры: повсеместно вдоль берега и в глубине острова имеется множество поселений, и притом очень больших и расположенных на близком расстоянии одно от другого (не более 4 лиг).

210

В оценке величины острова Ямайки Бернальдес – со слов Колумба – допускает значительное преувеличение. В действительности остров Сицилия по крайней мере в два раза больше Ямайки. С другой стороны, в этом месте Бернальдес пишет, что протяженность берегов Ямайки составляет восемьсот лиг, причем он особо оговаривает, что лига эта равна 1 миле. Между тем морская испанская лига содержит в себе 4 мили. И у Колумба, и у его современников при оценке сухопутных дистанций очень часто под лигой подразумевается мера длины, равная 1 миле, что вызывает порой серьезные недоразумения.

211

Колумб при оценке расстояний, пройденных в пути, применял счет по лигам; однако в XV столетии в Испании под лигой подразумевались дистанции различной протяженности. Сухопутная лига равна была одной миле (1 481 м), морская – 4 милям.

У жителей Ямайки больше каноэ, чем у индейцев других островов, и при этом по величине они превосходят все каноэ, которые нашим людям приходилось видеть раньше. А делается каноэ, как уже говорилось, из цельного древесного ствола; каждый касик в той стороне имеет одно большое каноэ, и он хвалится им на манер нашего знатного кавальеро, который гордится, имея большой и красивый корабль. Нос и корма каноэ украшены на диво изящными узорами и рисунками. Одно из больших каноэ, измеренных адмиралом, оказалось 96 футов в длину и 8 футов в ширину.

Когда адмирал приблизился к берегу Ямайки, навстречу ему вышло по крайней мере 70 каноэ, переполненных вооруженными людьми. Индейцы отдалились от берега на расстояние одной лиги. Казалось, что они находятся в боевой готовности. Но адмирал со своими тремя каравеллами и людьми, не обращая внимания на индейцев, продолжал продвигаться к берегу, и когда индейцы увидели это, они испугались и обратились в бегство. Адмирал же, с помощью своего толмача, вступил с индейцами в переговоры, и они выслали вперед одно каноэ, которое и подошло к кораблям. Он роздал индейцам одежду и множество других вещей, которые у них необычайно высоко ценятся, и разрешил им уйти.

Затем он направился дальше и бросил якорь в месте, которое им названо было Санта Глория [Святая Слава], ибо в высшей степени прекрасна была эта славная земля; ни сады Валенсии, ни иные места не могут сравниться с ней по красоте. И такова вся эта страна. В этом месте провели ночь.

На другой день на рассвете отправились на поиски укрытой бухты для починки кораблей. Пройдя на запад четыре лиги, нашли замечательную бухту, и адмирал отправил для осмотра прохода в нее людей

на лодке. Навстречу ей вышли два каноэ с индейцами, которые стали кидать в наших людей дротики. Но индейцы бежали, как только им было оказано сопротивление, причем далеко не так быстро, чтобы не быть наказанными. Адмирал вошел в бухту и бросил там якорь.

На берегах ее наши люди увидели столько индейцев, что, казалось, будто вся земля покрыта ими. Они раскрашены были в разные цвета, но большею частью в черный цвет, и все до одного нагие, по своему обычаю. На голове они носили султаны из перьев самого различного вида. Грудь и живот покрыты были пальмовыми листьями. Они оглашали воздух криками, подобных которым не услыхать в целом свете, и кидали дротики, не долетавшие, однако, до кораблей.

На кораблях нуждались в воде и дровах. Да и, кроме того, необходимо было провести ремонтные работы. И поэтому адмирал решил, что было бы неразумно оставить безнаказанной дерзость, проявленную индейцами, чтобы на подобное в другой раз они не отважились. Он приказал снарядить в бой все три корабельные лодки, потому что каравеллы из-за мелей не могли добраться до того места, где находились индейцы. Чтобы ознакомить этих индейцев с кастильским оружием, наши люди на лодках подошли вплотную к берегу и выстрелили в них из арбалетов.

И когда им хорошенько задали, их обуял страх. А люди наши высадились, продолжая стрельбу, и индейцы, видя, каким языком говорят с ними кастильцы, обратились в бегство; бежали мужчины и женщины безостановочно, и вслед им выпустили с корабля собаку, которая кусала их и причиняла большой урон, ибо против индейцев один пес стоит десяти человек [212] .

На следующий день перед восходом солнца на берегу появились шесть индейцев из числа тех, что были вчера, и, вызвав адмирала, сказали ему, что все здешние касики просят его не уходить отсюда, ибо желают его видеть и принести хлеб, рыбу и плоды. Адмирал был очень обрадован этим посольством, они же заверяли его в своей дружбе и обещали, что он будет в полной безопасности.

212

«Добрый христианин» Бернальдес, описывая травлю индейцев собаками, с удовлетворением пишет о том, что «против индейцев один пес стоит десяти человек». Это место в «Истории» Бернальдеса – первое по времени свидетельство об одном из наиболее гнусных приемов колонизаторской практики испанцев – применении собак в борьбе с индейцами.

Больших собак, специально обученных для травли людей, испанцы вывезли с Канарских островов, и на Эспаньоле, Кубе и Пуэрто-Рико в особых питомниках продолжалось разведение собак этой породы. Их применяли при карательных экспедициях, при набегах на Багамские острова, откуда вывозились на Эспаньолу рабы для ловли жемчуга и для работ на золотых рудниках и плантациях. Были собаки-людоеды, имена которых знала вся испанская Америка. Лас Касас в «Истории Индий» рассказывает историю пса Бесерильо, который загрыз десятки индейцев. Не менее жуткую репутацию стяжал сын пса Бесерильо – Леониско, принадлежавший Бальбоа, первому испанцу, достигшему «Южного моря» (Тихого океана),

Затем прибыли касики, а с ними множество индейцев; они принесли разные съестные припасы, которые явились желанным подспорьем для наших людей. Все время, пока корабли находились здесь, люди наши все имели в изобилии. Индейцы же остались довольны, получив от адмирала различные подарки. И после того как исправлены были корабли и люди отдохнули, адмирал отправился дальше.

Со своими тремя каравеллами он оставил Ямайку и проплыл 34 лиги на запад до залива Хорошей погоды (Buen Tiempo). Но тут корабли настигли противные ветры, которые не давали возможности следовать дальше вдоль берега Ямайки. А к тому времени выяснилось окончательно, что на этом острове нет ни золота, ни иных металлов, хотя во всех прочих отношениях он казался раем и привлекал к себе людей даже больше, чем могло привлечь золото.

Использовав в своих целях противные ветры, адмирал возвратился к материковой земле Хуане и проследовал вдоль ее берега, который в свое время он покинул, чтобы убедиться, на самом ли деле Хуана – материковая земля. И он прибыл в цветущий край, который называется «Макака», и бросил якорь у очень большого селения, касик которого уже знал адмирала и его каравеллы по встречам в предыдущем путешествии.

Когда адмирал явился впервые на этих берегах, весть о нем дошла до всех касиков, а вся страна и острова были возбуждены столь необычной новостью и видом кораблей, и индейцы говорили, что к ним явились люди с неба. И эта весть разнеслась быстро и дошла до южного берега, несмотря на то, что адмирал шел вдоль северного.