Дневник похода Тимура в Индию
Шрифт:
который по указанию неусыпного счастья постоянно проявляет покорность и поклонение творцу и с помощью милости господа-питателя способствует укреплению закона избранного пророка [Мухаммада]. Главы ученых мира преклонили ухо разума на край августейшего ковра, чтобы украсить свои уши драгоценными перлами полезностей вдохновенных слов его ума, кои суть [чудесная] чаша, показывающая мир и солнце, украшающее вселенную. Венценосцы земной поверхности простерли руки [готовности] служить у порога убежища царственной власти [эмира Тимура] с тем, чтобы все время пребывать на службе [у него].
Во всяком случае целью и стремлением истины и преданных слуг является то, чтобы [все] стадии жизни убежища мира [эмира Тимура] до наступления дня [всеобщего] воскрешения остались бы навечно в содержании тетрадей [истории]. Его энергия и щедрость на войне и на пирах могут быть выражены [лишь] фразами, определяемыми гениальностью красноречивых людей времени /13/.
Когда обиталище поклонения божеству, [город] Йезд, удостоился высокого посещения одного из приближенных его величества и искренних слуг [эмира Тимура], то пишущий эти строки, написав два трактата, один по-арабски, а другой по-персидски, для подношения, предстал пред его благостные взоры и поверг [эти трактаты] к подножию высочайшего престола. [Впоследствии] вышел приказ, чтобы [автор этих трактатов] описал для истории некоторые войны, случившиеся при участии его величества, покорителя мира, в форме предисловия на персидском языке, изложив вкратце в отдельном разделе последовавшие победы [его величества], которые дарованы ему были еще с начала его эпохи, а затем, приступив к составлению дневника священных войн с Индостаном, уже в подробностях изложил бы языком, далеким от витийства и близким к пониманию, самые описания [упомянутых] войн. Хотя [автор этой книги] большую часть своей жизни был погружен в [море] религиозных наук и меньше вникал в составление вещей повествовательно-исторического характера, он тем не менее во исполнение высочайших инструкций приступил к [прохождению] этого большого этапа [на своем жизненном пути]. Несомненно, что столь полезный труд, [вполне] достойный быть связанным с умственным огорчением и сердечным расстройством, есть безусловно только луч, отраженный сияниями светозарного сердца служения его хаканскому величеству [эмиру Тимуру]. Признаком несовершенности [этого] сочинения служат, к огорчению и беспокойству автора, недостатки и недосмотры. Надеюсь, что над всем этим будет поставлен знак прощения.
Остроумие и тонкость в том [заключаются], чтобы основание предисловия [к этой книге] покоилось на священном стихе [Корана] и на молитве Ибрахима, друга [божия] — да будет над ним мир! — потому что смыслом стиха Корана является правда и мощь [22] и в соответствии с благословенною печатью и отличительным августейшим знаком язык искренности указывает на правду, наследование же райского блаженства указывает на спасение [души]. Подумай же, дальновидный и проницательный человек, каким образом возникла в соответствии с божественным велением блещущая солнцем и возбуждающая любовь печать [его величества эмира Тимура с таким девизом] и отсюда дай себе [в этом] отчет [по предвечному слову Аллаха]: “Возьмите это в назидание себе, одаренные зоркостью ума!” [23]
22
В тексте *** — Ред.
23
Коран, 59(2). — В опубликованном тексте вместо 2 ошибочно указано 20.
О государь! Пока тень сопутствует солнцу и зелень луга возникает из благодатного дождя облаков, покуда существует /14/ возникающий огонь и вода вместе с землею, да будет вечен в зените власти и покорения стран солнечный свет [твоего] счастья, сияющий над [всеми] странами мира! [И да будет он] блистающим солнцем на пиршестве даров и милосердия и во дворце милостей и благодеяний благодетеля, оказывающего внимание ничтожной пылинке, покровителя бедняков, [Аллаха], милостью господина рода человеческого и милосердого ходатая в день страшного суда!
ГЛАВА, СОДЕРЖАЩАЯ В КРАТКОЙ ФОРМЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ПОБЕД ЕГО ХАКАНСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
Сказал посол Аллаха: —
В дни злобы и войны, во время славы и бесславия, когда блеск меча облекся в одежды стали, когда солнце избрало своими спутниками кинжал и копье, чтобы неусыпное счастье /15/ и прочное благоденствие крепко опоясали [Тимура] чтобы утвердилось за ним господство над [всеми] странами земли и государствами вселенной, в течение тридцати одного года головы глав [государств и народов] склонялись на черту повиновения ему и шеи [всех] гордых земли оказались в ошейнике повиновения и покорности ему. Августейшее новолуние этого со дня на день увеличивающегося государства и начало жизненных обстоятельств его государя земной поверхности таковы, что все отмеченные счастьем достопамятности и этапы его жизни были ясны и очевидны [для каждого], а указания на его великие завоевания и миродержавие видны во [всех его] движениях и [на всех] стоянках. Знак же цветущего луга счастья, подобно яркому свету, сияет из его августейшего чела и, как солнце величия и власти, блистает от восхода луны его фигуры.
Обитатели небесных обителей вознесли непрестанные молитвы о [его] счастье, святые высочайших степеней, столпы веры и подвижники попросили [для него] у вечносущего победу и удачу [во всем], а подобные царям нищие и могучие сердцем дервиши говорили сокровенным языком:
Обладатели [высших] откровений и властители сердец, кои суть управители сокровенных тайн, видели очами прозорливости образ его владычества в зеркале грядущей эпохи; царственные соколы святейшего мира и фениксы счастья простирали над его благословенною головою тень своего высочайшего покровительства всем его начинаниям; глашатаи — ангелы смысла доводили тысячею языков до ушей величия такую радостную весть:
24
Поземельный налог. См. стр. 14.
Несомненно, что притязание на миродержавие, которое по вдохновению господина господ — да будет он прославлен и возвеличен! — возникло в [его] светозарном уме, было предрешено [свыше], а самое завоевание мира, предопределенное ему в предвечности, было осуществлено [им] силою и источником [присущих ему] счастья и удач.