Дневник помощника Президента СССР. 1991 год
Шрифт:
Были Яковлев, Лаптев, Шахназаров, разные англичане. Прекрасный вечер, потом умное застолье… Все вращалось вокруг путча. И я, оказалось, им интересен. Очень жалели кинематографисты, что не добрались до меня раньше, хотя добирались. Маша звонила в 7 утра: умная, точеная еврейка… Впрочем, умеет хорошо и честно зарабатывать. Я сидел рядом, распространялся на разные темы, распускал павлиний хвост… Но чувствовал, что она мысленно отфильтровывает только то, что пригодится для работы в Би-би-си (она давно британская подданная).
Хорошо посидели…
А сегодня «спроваживал» Явлинского к Мейджору
Переделывал материал, который позавчера еще поручил сделать М. С. к его встрече с египетским президентом Мубараком.
Параллельно писал послание М. С. для сбора в Бабьем Яру, куда он сам таки не хочет ехать, посылает Яковлева.
Принимал корреспондента «Time» и договаривался с ним о публикации моего форосского дневника. Одновременно отдам в «Известия». 23 страницы получилось.
Нервотрепка и напряжение. Заглянул в поликлинику: ЭКГ хуже, чем позапрошлый раз, но лучше, чем в прошлый, а нижнее давление ПО, никогда такого не бывало! Загнусь я.
Разозлился на М. С., когда он прошел мимо меня (будто я неодушевленный предмет или охранник) в комнату, где его должны снимать для ТВ.
Впрочем, потом мирно сидели у него в кабинете вдвоем. Рассказывал, как они с Р.М. вчера «Мартовские Иды» смотрели — по случаю 38-й годовщины своей женитьбы. Вычленял актуально звучавшее: об убийстве диктатора, о поэзии и т. д.
Подписал письма Мейджору, Колю, Бушу и Обращение к читателю для брошюры «Августовский путч»: завтра приедет от Мэрдока издатель Белл.
С Бовиным сговорились пойти, наконец, в кабак (в Марьиной Роще, на Октябрьской улице). Но я опоздал (из-за М. С.). Он не дождался. И я его уже не нашел в том самом армянском ресторанчике, где многие его знают. Обиделся, наверное.
Рекомендовал Горбачеву генерала Батенина в помощники по обороне, Петракова — взамен Воронина в ЕС и В.И.Щербакова — в советники по международным экономическим отношениям. Он мне: «Не примут — замазался в ГКЧП».
Примаков с удовольствием согласился быть начальником советского «ЦРУ», контора эта выделилась из бакатинской. А Яковлев все шляется по митингам — и ни дня без интервью! Я подозревал в нем непомерное тщеславие, но думал, что оно обуздывается интеллигентностью и умом. Оказывается, оно в нем сильнее всего и все подавляет.
Утром позвонил Коллинз: Буш хочет говорить с М. С. Но предварительно мне, мол, поручено проинформировать — о чем. Я звоню М. С. — в 11.00 у него встреча с Мубараком. В 10.30 он принял Коллинза. Тот передает «инициативу Буша», которая будет сегодня обнародована: одностороннее сокращение ядерного оружия, даже «Томагавков», на что США никогда не шли. Выгодно… Красиво… Тем более что по обычному оружию они нас сильно обгоняют. Но не в этом дело. М. С. пытается дозвониться маршалу Шапошникову: чтоб у него подготовили «позицию» для разговора с Бушем в 16.00. Но… увы! Так и не дозвонился. Ушел на переговоры с Мубараком, а мне поручил созвать генералов + Карпова и передать им, чтоб «отформулировали» наш ответ.
Пришли Лобов (начальник Генштаба) + какой-то генерал + Карпов. Полтора часа дискутировали… Они сразу начали копаться: сколько — чего — почему… как на многолетней бодяге в Женеве
Я им: «Вы считаете, что вся эта инициатива, чтоб нас „обыграть“, обмануть, унизить, показать, что мы уже не сверхдержава? Давайте, мол, совсем разоружаться? Никакого начала новой политики США, новых отношений с нами, итогов нового мышления вы в этом не видите?! И как будет выглядеть наш президент, когда весь мир будет ошарашен этой инициативой, а М. С. Бушу станет толковать насчет того, что вот тут у вас больше, а здесь надо бы еще обсудить? И это — когда Буш прямо заявляет, что будет разоружаться односторонне, и призывает нас последовать примеру?».
Сбавили тон, пытались изобразить, что они «конечно, понимают». Но таким нафталином запахло… Опять М. С. нашел начальника Генерального штаба, которому, дай Бог, дивизией командовать. Не генерала-политика, какие у Буша…
Ушли. Я продиктовал Тамаре «подсказку» для разговора с Бушем: крупнейшая инициатива, под стать рейкьявикской, которую вы, американцы, тогда не приняли. Поддерживаю. Давайте начинать, а по ходу уясним детали: что «навстречу», что параллельно, что в переговорах.
Правда, к 15 часам Шапошников (он умнее моих давешних собеседников, современнее, политичнее) принес концепцию разговора, близкую моей…
Собрались у М. С. Пришедший позже Лобов пытался «давить»: нам невыгодно, обманут, никакой односторонности не вижу и т: д. — вопреки тому, что М. С. тыкал ему пальцем в текст Буша, доказывая противоположное. Оставил генералов у себя в кабинете во время разговора с Бушем по телефону. Ход неплохой. Говорил в духе — «исторический шаг, приветствую, отношение позитивное в принципе, а остальное — обсудим и договоримся, как лучше».
Условились и о публичной оценке со стороны М. С.: он записался на ТВ.
Я уже упоминал, что Горбачев и Р.М. смотрели «Мартовские Иды» в Вахтанговском. И вдруг он стал генералам рассказывать о своих впечатлениях, об аналогиях! Взял том энциклопедии с полки и стал вычитывать про Цезаря: смесь простодушия в нем с хитрой игрой в доверительность с новыми генералами! Шапошников оценил, Лобов, по-моему, ничего не понял.
Утром отправил в «Известия» свой дневник о трех днях в Форосе. В понедельник будет целая полоса. Приходил и корреспондент «Тime» с фотографом-девушкой. Много снимала: и на фоне портрета Горбачева, и на фоне Ивана Великого, заставила сесть на подоконник с блокнотом (т. е. оригиналом дневника) в руках… Репортер заметил, что Голливуд много бы заплатил, чтобы заиметь этот блокнот…
В 17 часов был у меня Белл — от Мэрдока. Уговорились об издании горбачевской брошюры («Августовский путч») за 4 недели: 100 000 — аванс, 500 000 — при начале издания, первая часть гонорара. Очень они ухватились за такую сенсацию… Хорошо заработают.
Переписывал Обращение к участникам встречи в Бабьем Яру. Там я прямо — и о сталинском антисемитизме, и об исходе талантливых сограждан, и о великой нации, и о том, что уроки мы извлекли из собственного, не только нацистского антисемитизма. Не уверен, что все это Горбачев примет. Яковлев сказал мне: если вычеркнет, он сам об этом скажет от себя. В общем, правильно Тамара сказала: «Не рабочий день, а сумасшедший дом!»