Дневник призрака
Шрифт:
Но, собравшись, Зина все же прогнала от себя эту мысль и пошла на работу. Весь день она вела занятия как в полусне. Даже студенты заметили, что с ней происходит что-то не то. Вернувшись домой, поужинала и твердо решила навсегда забыть Виктора Барга. И никогда больше не ходить на Ришельевскую.
Через полчаса она уничтожила в себе слова «навсегда» и «никогда». А еще через 20 минут поступила как женщина, впервые решившая вычеркнуть из своей жизни жесткие рамки правил – оделась и пошла на Ришельевскую. И по дороге, спеша в уже наступившей темноте, поняла,
Лучше быть убитой сразу. Можно либо умереть, либо выздороветь. Это гораздо лучше, чем медленно отравлять себя, умирая от угара лживой надежды. Ведь противоядия от такого нет.
В доме на Ришельевской в квартире Баргов светились всего два окна. Зная расположение комнат, Крестовская поняла, что освещена гостиная. Почему-то она сразу поняла, что старики дома, а Виктора, если он по-прежнему жил здесь, нет.
Притаившись напротив ворот, Зина принялась ждать. В этот раз за домом Баргов она наблюдала в полном одиночестве. Улица была довольно оживленной – люди гуляли, разговаривали, смеялись. Проезжали автомобили. Даже в это время вовсю шло строительство домов. Стройки, ярко освещенные мощными электрическими фонарями, работали допоздна.
Но Зину эта суета никак не касалась – она стояла и смотрела на окна дома, стараясь при этом не упустить из виду дорогу и подход к воротам. Мысли ее были полны горечи. Она не могла не думать о том, как было бы прекрасно гулять в такой вечер вдвоем с любимым! Под звездами, которые освещали бы им путь… И шум ветра доносил бы до них запах моря – самый драгоценный из всех запахов, который нельзя сравнить с запахом любых, самых дорогих духов. Этот запах заплетался бы в их волосы, чтобы потом не выветриться… Но Крестовская стояла одна под звездами и видела, как вечер плавно переходит в ночь, и не понимала, чего еще стоит ждать в этом мире, каких ударов или, наоборот, наград…
Шум автомобильного двигателя вырвал ее из этого мрачного круга мыслей. Зина мгновенно узнала знакомую машину. Она быстро перебежала на другую сторону улицы, и вовремя. Автомобиль остановился перед воротами, и из него вышел Виктор. В этот раз он не разговаривал с водителем, а сразу пошел к воротам. Зина, не помня себя, выскочила ему навстречу.
– Виктор… – Ее появление было таким внезапным, что Барг отшатнулся. Он даже отступил на несколько шагов назад и побледнел. Над воротами ярко горела лампочка, прекрасно освещая этот участок улицы, поэтому Зина смогла разглядеть, как меняется выражение его лица. Она видела все. И даже самое страшное: при виде Зины глаза его не зажглись. Похоже, он был совсем не рад ее видеть.
– Здравствуй, – ей было сразу понятно, что Виктор, справившись с растерянностью, взял себя в руки. Он не улыбался.
– Не ждал? – спросила Зина, сохраняя игривый, легкий, жизнерадостный тон.
– Честно говоря, нет, – сухо отрезал Барг.
– Ты давно в городе? – Крестовская проглотила горький комок, поняв, что он не поддерживает ее наигранной легкости.
– Да, давно. Уже несколько месяцев.
– Давай
– Да поздно уже, – Виктор отвел глаза в сторону, – и где? Мои родственники тебя, мягко говоря, недолюбливают и не позволят привести тебя в квартиру. А время сама видишь какое.
– На Дерибасовской есть кафе, которые открыты допоздна. Это же в двух шагах отсюда. И потом, мы можем пойти ко мне… – Зина почти умоляла.
– Нет, – Виктор решительно мотнул головой, – нет.
– Понятно, – вздохнув, Крестовская отбросила в сторону свой жизнерадостный тон. – Значит, ты не хочешь со мной разговаривать? – уже сухо спросила она.
– Не хочу, – твердо произнес Барг. – Нам больше не о чем говорить.
– Ну почему же… – горько усмехнулась Зина и добавила не без ехидства: – Мне, к примеру, было бы очень интересно узнать, почему ты не боишься ареста и НКВД? – Похоже, терять ей было уже нечего.
– Ты угрожать мне вздумала? – вкрадчиво отозвался Виктор. Голос его был полон ненависти.
– Нет, – уже совсем спокойно сказала Зина, – нет, что ты, я не угрожаю близким людям. А ты по-прежнему остаешься моим близким человеком, что бы ни произошло.
– Обстоятельства изменились. Игоря выпустили, – уклончиво ответил Барг, – и я смог вернуться в город. Я теперь работаю на государственном предприятии. На должности.
– Поздравляю, – без тени улыбки произнесла Крестовская.
– Тебе лучше меня забыть, – пытаясь прекратить разговор, сухо и четко сказал Виктор.
– Поэтому ты не искал меня, когда вернулся в Одессу? Даже попытки найти не сделал? Я хочу знать! – допытывалась Зина, чувствуя, что с головой погружается в отчаяние, и очень надеясь, что он этого не видит.
– Да, поэтому, – жестко отрезал Барг. – Ты же умная женщина, все должна понять.
– Когда женщине говорят, что она умная, значит, она ведет себя как полная дура да и выглядит так же, – горько усмехнулась Зина, стараясь спрятать слезы.
– Не начинай, – скривился Виктор. – Ты не та женщина, которую я ждал, – он замялся. – Лучше будет, если мы никогда больше с тобой не встретимся.
– Почему?! Ну почему? – воскликнула Зина, забыв мгновенно о том, что она себя контролирует. – Почему, объясни?!
– У меня есть женщина, – пожал плечами Барг. – Понимаешь? У меня есть другая женщина, Зина. И я счастлив. Я ее нашел и живу с ней. Ты должна понять, что, если бы я хотел видеть тебя, я бы тебя нашел. А я не хотел, – он снова пожал плечами, как бы удивляясь ее глупости.
Зина была готова к подобному. Она понимала, что может услышать что-то подобное, и изо всех сил снова постаралась держать себя в руках. Но она не могла подумать, что боль эта будет такой страшной. Она, эта боль, вонзилась в сердце, в мозг, в горло, в душу с такой силой, что Крестовская едва удержалась на ногах. На какое-то мгновение она даже перестала дышать, вмиг утратив эту способность, и все вокруг накрылось черным облаком.