Дневник сорной травы
Шрифт:
Юрий же не чувствовал никакого подъема – наоборот, ему не хотелось видеть секретаршу, с ее рыбьими глазами навыкате и пухлым, ярко накрашенным ртом. Дом и офис стали чужими. Если бы не работа, назначенные встречи… Эх, бросил бы он все к чертовой матери, покатил бы в какую-нибудь загородную корчму, напился бы ледяной водки с блинами со сметаной и икрой! Плюнул бы на всю эту дребедень, на Любочку, ее ожидания, свое собственное болезненное стремление досадить Анне. Водка! Вот что поможет забыться, расслабить хоть на время тугой узел противоречий. Он
Юрий опомнился. Какие вожжи? Какие сапоги? Что за странные фантазии из купеческого прошлого? Он не смог бы тронуть Анну и пальцем, стоило ей взглянуть на него своими лукавыми глазами с поволокой… Может, лучше застрелиться? Да, с наслаждением, с радостью сунуть пистолет в рот и нажать на курок! Пусть поплачет, порыдает над его могилой…
Он представил себе брезгливую гримаску на лице Анны, то, как она скажет: «Фи! Дурной тон… Стреляться – удел гусар и поэтов. Дворянская привилегия, мой дорогой. Сколько я учила тебя, не в свои сани не садись!»
Она будет невероятно красива в черном траурном наряде, в шляпке с вуалью – богатая вдова… загадочная королева потустороннего царства.
Нет, Анна положительно сведет его с ума. Даже застрелиться нельзя спокойно! Трагический акт по ее милости превратится в жалкий, оскорбительный фарс… Черт! У него просто начинается нервная горячка! Нужно остановиться, иначе… Семейное проклятие – вот что настигло его. Сбылись предсказания и угрозы, кара чужих богов обрушилась на упрямых потомков безрассудного Арсения. Нужно вернуть золотое кольцо… Но где оно? И кому его отдать?
Тетради деда рассказали о пути кольца до француза Поля Норэ, за которого Евпатий Салахов выдал свою дочь Варвару. Именно от этой ветви появилась на свет бабушка Юрия, Аграфена, в девичестве носившая ту же звучную французскую фамилию. Еще девочкой родители отправили ее к родственникам на Волгу…
На одном из семейных торжеств юную красавицу Аграфену Норэ увидел Платон Салахов и безумно влюбился. Это уже была новая история семьи Салаховых.
След кольца обрывался на Варваре. Более поздние семейные архивы исчезли в вихре революций и войн, терзавших Россию в первой половине двадцатого века.
Платон Иванович, по-видимому, не смог раскрыть семейную тайну. Одно ясно: кольца он так и не нашел, иначе Юрий не получал бы писем с требованиями вернуть «то, не знаю что, тому, не знаю кому».
Юрий не привык отступать и начал искать человека, способного помочь ему разобраться в происходящем. Совершенно случайно он узнал, что в Петербурге есть женщина, к которой он мог бы обратиться. Правда, ее услуги стоят очень дорого…
«О деньгах речь не идет! – возразил Юрий, окрыленный надеждой разрешить, наконец, мучительное состояние неизвестности. – Кто она?»
Так он впервые услышал об Анне.
«И что тогда? – спрашивал он себя. – Я бы остановился? Салаховы идут вперед, несмотря ни на что!»
Он решил не говорить госпоже Левитиной об истинной причине знакомства, а прикинуться меценатом. Анна поразила его в самое сердце – сразу, как только он ее увидел. И ведь не было в ней ничего необычного! Женщина как женщина, не очень молодая, не очень красивая. Это Юрий уже потом рассмотрел и ее глаза, и улыбку, и весь ее призрачный блеск.
И понеслось… как взбесившаяся тройка, увлекающая седока в запорошенную серебряной пылью бездну… Юрий забыл, куда летит, зачем. Перед ним сияло единственное солнце – лицо Анны, затмившее собою все. Дни прыгали, как обрывки сна, ночи увлекали в пучину безумных грез. Где тут было вспомнить о письмах, о семейных преданиях! Жизнь закружилась в любовном танце, как в бешеном карнавале, где маски и сияющая позолота заменили лица и краски… все смешалось, все перепуталось и слилось в непреодолимое стремление – быть рядом с Анной. Женитьба грянула, как удар молнии, ослепила и погасла, шипя искрами… Юрий не скоро пришел в себя настолько, чтобы вспомнить, что привело его к Анне Наумовне Левитиной…
Но он все же вспомнил. А вспомнив, начал думать, как рассказать ей о таинственных письмах с угрозами. Страх за жизнь Анны не давал ему ни минуты покоя. Что, если и ей угрожает та же опасность?
После свадьбы он решился. Жена выслушала его без единого вопроса.
– Меня уже пытались убить, – сказал Юрий. – Взорвать у твоего подъезда. Тогда погиб мой охранник. На его месте мог быть я. Или, что еще более ужасно, – ты!
– Взрыв устроил Князев, мой бывший любовник, – сказала она спокойно, будто речь шла о чашке чая с вареньем. – Он хотел избавиться от тебя. Но это невозможно. Нас объединяет…
Она не договорила, положила руки Юрию на плечи, и он сразу забыл обо всем. Больше он не задавал Анне вопросов. В конце концов, ее прошлое не представляло для него интереса. Лишь бы в настоящем она была рядом с ним. Анна же, напротив, любила, чтобы Юрий говорил о своих женщинах. Поначалу он боялся вызвать ее ревность, но потом убедился, что напрасно. Она лишь посмеивалась. Анна умела получать удовольствие от жизни; она искала его, как кладоискатель ищет сундук с драгоценностями, и радовалась каждому поводу получить желаемое.
С тех пор Юрий не мог выбросить из головы Князева. Раз тот потерпел неудачу, то может решиться на повторное покушение. Анна продолжала ездить в свою квартиру в театральном доме и вообще вела себя беззаботно, но это ее право – право женщины переложить ответственность на мужчину.
Салахов тайно приставил к жене двух охранников.
– Только не засветитесь! – строго-настрого приказал он. – Не дай бог, Анна заподозрит, что я вздумал следить за ней! Виноватыми буду считать вас со всеми вытекающими последствиями. Поняли?