Дневник советского детектива
Шрифт:
– Золотых украшений у меня больше нет, поэтому сегодня я приготовила тридцать пять рублей, – сказала Марина и показала семь синих пятирублевых купюр.
– Как же так?! Вы на протяжении полутора месяцев встречаетесь с незнакомой женщиной, добровольно передаете ей в руки ценности и делаете это втайне от всех. Как это стало возможным? Что вами двигало? – недоумевал Беляев.
Марина оправдывалась. Мол, в момент передачи ценностей находилась в состоянии, близком к гипнотическому, ею двигал страх, что долгожданная свадьба, о которой девушка так мечтала, сорвется. Гадалка давала ей именно такую установку. Сегодняшняя встреча
В ходе опроса у Алексея постепенно рождался, без чьих-либо ценных указаний и наработок, план, детали которого были совсем не характерны для провинциального ГОВД. И никто, кроме подошедшего помощника, младшего инспектора Андрея Авраменко, не был в курсе задуманного Беляевым.
Между тем дежурные мирно сидели за пластиковой перегородкой «на телефонах», а в отдел подтягивались немногочисленные коллеги. Из руководства на работе был только начальник ОУР Полесов.
Несколько раз Алексей уточнял у потерпевшей, не с цыганкой ли она общалась все эти три раза, на что получал уверенный отрицательный ответ:
– Нет, не цыганка, обыкновенная русская темноволосая женщина.
Это обстоятельство несколько сбивало оперативника с толку. По всем признакам почерк походил на цыганский. В то же время это и успокаивало. Дело в том, что за полтора года работы в розыске личность Беляева стала хорошо известна среди черноглазой диаспоры и его появление в районе проведения операции могло нарушить все надежды на благополучный результат.
– Андрей, давай понятых, – сказал он помощнику.
В присутствии свидетелей Беляев составил акт, зафиксировал нахождение в дамской сумке, принадлежащей Белых Марине Викторовне, семи бумажных пятирублевых купюр на сумму тридцать пять рублей и переписал их серии и номера.
Далее последовал инструктаж потенциальных жертв.
– Идете, как вам было указано, прямо в детский парк к назначенному времени. Мы последуем за вами по параллельной улице в прямой видимости. В парке ни в коем случае не подавайте вида, если нас увидите. Как только деньги будут переданы мошеннице, ваш жених должен вынуть расческу и расчесать волосы. А теперь, пожалуйста, подождите нас в фойе перед дежурной частью, – напутствовал Алексей Марину и ее жениха.
Ход с расческой он скопировал из какого-то фильма про разведчиков.
– Андрюха, найди дипломат, там должна оставаться закуска от вчерашнего «рандеву», – попросил Алексей младшего опера.
– Есть контакт! – радостно воскликнул Авраменко. В дипломате нашлись остатки вчерашнего пиршества: половина буханки хлеба и нарезанные куски сала. Также в недрах кабинета была найдена и заполнена водой пустая бутылка из-под водки, пара дежурных рюмок довершила комплектацию спецчемодана. Подготовка к операции была завершена, и Беляев дал команду «На старт!».
Дорога до места встречи, которое, как известно, изменить нельзя, заняла чуть более двадцати минут. По пути к парку Беляев инструктировал Авраменко о линии поведения.
– Мы с тобой развязные молодые люди, которые с утра похмеляются в парке, что, впрочем, недалеко от истины. Займем лавочку, разложим снедь, рюмки и будем имитировать удовольствие от происходящего. И никаких самостоятельных действий, все только по моей команде, – напутствовал начинающего опера Алексей.
Но тщательно продуманный и проговоренный ход операции едва не рухнул.
Едва
Беляеву ничего не оставалось, кроме как присесть на удаленную лавочку вместе со своим помощником и от души сыграть нехитрую сцену двух развязных пьяниц.
Андрюха открыл дипломат, достал нехитрую закуску, две рюмки и бутылку с водой. Для пущей убедительности и достоверности происходящего пришлось повышать градус разнузданности. Для этого напарники забрались на спинку лавочки, ноги поставив на сиденье, и громко спорили о чем-то наболевшем. Не пропускали они и проходящих мимо молодых женщин, отвешивая им скабрезные комплименты.
Беляев специально сел спиной к цыганке, чтобы не сбить своим видом ее ритмичный прием страждущих отдать свои ценности гражданок. Авраменко же было поручено не упустить из виду жениха потерпевшей.
Условленного сигнала пришлось ждать недолго.
– Все, он причесывается, – отчитался напарник.
Наступило время действовать. Беляев еще до конца не понимал, почему цыганка, вычислив его, не ушла, не скрылась из расставленной ловушки, как это бывает у них в подобных случаях.
Собрав в дипломат нехитрую снедь, оперативники двинулись на задержание. Они разделились. Беляев сказал Авраменко, чтобы он по дуге приблизился к цыганке и перекрыл один из выходов из парка. Сам направился к ней напрямую. Главное, чтобы она теперь не скинула вещдоки.
И вот настала долгожданная встреча. Алексею не надо было представляться, показывать удостоверение, спрашивать документы, оба хорошо были знакомы, и каждый из них знал заранее набор дежурных вопросов и ответов.
– Ну что, начальник, как? – спросила Люба и показала легкоузнаваемый жест в районе кадыка.
– Нормально, – отвечал Беляев. – Тебе со мной придется пройти, есть разговор.
– А-а-а… Слушай, дорогой… Зачем опять меня берешь… Что, мне делать нечего? У меня дома дети плачут, кушать хотят, один совсем больной, я к ним сейчас поеду, – запричитала цыганка.
– Я тебя долго не задержу, смотря как отвечать на вопросы будешь, – гнул свое опер, а сам следил за ее руками и карманами, чтобы она не успела сбросить наживку. Цыганка нехотя подчинилась, и они пешком направились в Отдел. По пути Беляев невзначай завязал разговор, пытаясь выяснить, что у нее в карманах.
– Что ж ты, Люба, опять, наверное, не работаешь, гадаешь, полные карманы золота несешь, – закинул нехитрую удочку Алексей.
– Да что ты, начальник, я уже давно не гадаю! Я не работаю. С детьми некому сидеть, – запричитала Матюшева – На, смотри, какое у меня золото в карманах! Вот, последние деньги тебе показываю, – истерично поднимала накал разговора Люба и, вывернув карманы платья, показала те самые семь синих пятирублевок, номера которых ранее были зафиксированы в протоколе.