Дневник Странных Путей. Книга 1
Шрифт:
Первые несколько секунд Алхимик тупо пялился на пустое гнездо. Потом резко закрыл крышку, помотал головой, потер глаза и снова ее откинул. Потом бросился к звонку и истерически задергал. На пороге вырос слуга.
— Кто сюда заходил в мое отсутствие?! — заорал он на горбуна, — признавайся!!
— Никто, вы же, даже в туалет выходя, все магические замки закрываете, — отозвался тот.
— Прочь с глаз моих!!! — Алхимик затопал ногами.
Горбун скрылся за дверью. Жосли принялся бегать по комнате, истерически бормоча, всхлипывая и ломая руки:
— Ну я же своими руками положил ее сюда, вот этими
В резко ставшем агрессивным отчаянии ударил кулаком по столу, отшиб руку и окончательно расплакался. Упав в кресло, он рыдал:
— Ничего не будет, ни книги, ни славы… — дальнейшие слова потонули во всхлипах.
Убедившись, что ничего интересного больше не произойдет, я поиграла еще с грифончиком, скормила ему остатки колбасы и отправилась домой.
Москва сияла столичной помпезностью. Комната, обставленная, как домашний кинотеатр — мягкие кресла, диванчики и стулья в несколько рядов, маленькие круглые столики, во всю стену — огромный экран, была заполнена такими же аукцинаторами [8] аукциона, как мы с Рамиросом. В окнах просматривался кусочек кремлевской стены, поток машин, толпы народу. Между креслами сновали два официанта, разнося напитки и закуски. На экране показывали не очень большой зал, обшитый деревянными панелями в стиле «русский модерн». Ряды стульев и высокий помост с кафедрой напоминали аудиторию университета, но это всего лишь оборудование для аукциона. На некоторых местах там уже присутствовали люди, но в основном помещение пустовало.
8
Аукцинатор — лицо, передающее товар для продажи на аукционе.
— Берн уже сидит, — вдруг негромко заметил один из наших соседей, пожилой человек в синем двубортном костюме.
Его сосед, прихлебывая кофе, отозвался:
— Он всегда заранее приезжает. О, и мегера тоже прискакала!..
— Значит, будет схватка, — оживился пожилой.
— Посмотрим, — уклончиво ответил его собеседник.
Заинтересовавшись, я отвернулась от окна и тоже вгляделась в экран. В первом ряду сидела дама бальзаковского возраста в агрессивной алой шляпке. Вокруг нее расположилась свита — трое молодых людей в незаметных серых костюмах. Женщина внимательно рассматривала шикарный каталог, иногда коротко переговариваясь со спутниками. Пятью рядами дальше, почти в углу, сидел представительный господин с роскошными усами. Слева от него устроились несколько мужчин, а к стене рядом прислонился скучающий охранник. Постепенно зал стал наполняться: повинуясь указаниям расторопных администраторов, солидные леди и джентльмены занимали свои места.
Наконец, на кафедру взошел аукционист. Мгновенно в зале стало тихо, а все взоры обратились на большие экраны за его спиной, расположенные так, чтобы каждый присутствующий в зале мог видеть лот.
— Лот номер один, картина Айвазовского. Начальная цена — пятьдесят тысяч. Кто больше? — английский аукционера был наверняка безупречен, учитывая статус мероприятия. Отслеживая с помощью любимого артефакта смысл его скороговорки, я
Один из участников тут же поднял табличку, и торг начался. В нашей комнатке повисло напряженное ожидание: за сколько уйдет каждый предмет, кто его купит?.. Когда в зале появились найденные нами с Рамиросом артефакты, невольно пискнула и тут же зажала себе рот.
— Два уникальнейших экспоната! — раздался звонкий голос аукционера, — место находки неизвестно, происхождение неизвестно. Данные экспертиз приложены. Господа, начальная цена за каждый — два миллиона. Кто больше?
Сразу несколько табличек взметнулось вверх, и борьба началась.
После торгов мы вышли в небольшой холл с буфетом, предназначенный специально для продавцов и работников аукциона.
— Уфф, — попросила официанта принести мятный чай с лимоном и льдом, — что теперь?
— Сейчас мы оформим все бумаги, и в течение трех дней на наши счета поступят деньги, — Рамирос заказал кофе с коньяком.
— Эх, жаль, Вадик этого не видел!.. Никогда не забуду, как та баба в красной шляпе вскочила!.. Я уж думала, что она вцепится в волосы ведущего.
Поисковик засмеялся:
— Ее не зря кое-кто называет бешеной фурией или мегерой. На самом деле она — из семьи Ротшильдов. Занимается искусством. Ты никогда не слышала про музей Ротшильда?
— Нет.
— И не услышишь. А, между прочим, он не уступает Лувру и Эрмитажу, это крупнейший частный музей на Земле! А эта женщина хранит семейный музей и никогда не упускает случая его расширить.
— Понятно…
К нам подошли работники аукциона с бумагами. Расписавшись в нужных графах документов, мы завершили все необходимые процедуры и собрались домой. Уже сидя в кресле самолета, спросила у спутника:
— Слушай, а как ты думаешь, зачем им такой музей?
Рамирос озадаченно посмотрел на меня:
— Они же банкиры! А что может быть надежнее вложений в искусство?!..
— Только из-за этого?
— Думаю, пополам с манией коллекционирования.
Я задумалась.
— Мне кажется, они все-таки несчастные люди, — наконец я смогла сформулировать свои ощущения.
— Почему?
— Потому что они лишили себя огромного количества свободы и радости. Их ненавидят, им завидуют, пытаются причинить вред. Они же, в свою очередь, все время и все силы направляют на то, чтобы оставаться на вершине, даже внутри семьи. Это как замкнутый круг…
Поисковик пожал плечами:
— Возможно. Но это их выбор…
— Ты прав. Не хотела бы жить также. Я некоторое время пообщалась с бизнесменами изнутри… это кошмар! Они не живут, а существуют. Как зомби…
— Ну, тебе такая жизнь точно не грозит! — засмеялся Рамирос, — твоей жизненности хватит на полк бизнесменов…
Я засмеялась в ответ:
— Нет уж, я мигом сбегу!..
— Но вот в мир обеспеченных людей ты уже попала, — уже серьезно заметил поисковик, — так что не стоит ожидать, что твоя жизнь останется прежней.
— Так же, как и ты, между прочим, — жестом подозвала стюардессу и попросила чай с лимоном.
Подождав, пока улыбающаяся девушка в форме принесет мне заказ, искоса разглядывала напарника, уже по опыту зная, что он начал какой-то важный разговор в своем любимом стиле — с расспросов.