Дневник Трейси Бикер
Шрифт:
— Ничего не ладно! — возразила я, топнув ногой. — Не знаю, что ты делаешь с деньгами. Непохоже, чтобы ты на меня их тратила.
— Правильно! — подхватила Кэм, будто говорила с дурочкой.
— Ничего правильного! Все мне надоело! — закричала я. — Знаешь, что я тебе скажу? Даже если у меня с мамой ничего не получится, я не хочу сюда возвращаться. Надоела мне эта дыра! И ты мне надоела!
— Ну и выметайся отсюда, маленькое неблагодарное чудовище! Ты тоже мне надоела! — крикнула Кэм и, хлопнув дверью, в слезах выбежала
Теперь понятно, что у нее на уме. Подумаешь!
Все только и ждут от детей, чтобы они были благодарными за то, за это… Отвратительно быть благодарной. Никакой справедливости! Все ждут, что я должна быть благодарной Кэм за то, что она за мной смотрит, а мне самой не разрешают о себе позаботиться. Хотя это было бы проще простого. Мне надо благодарить ее за невкусную вегетарианскую еду, вместо того чтобы ходить в «Макдоналдс», и за мою старомодную одежду (неудивительно, что в школе меня дразнят!), и за скучные старые книжки. Слушайте, вы когда-нибудь читали «Маленьких женщин»? Кому какое дело, что Джо всегда была любимой героиней Кэм? А походы в музей? Ладно, мумии и карлик-горбун мне еще понравились, но все эти картины, горшки и плошки — чушь собачья!
Фу! Задрипанные! Скучные! Нудные!
Ах, если бы только я могла зарабатывать! Я бы покупала себе все, что нужно. Несправедливо, что детям не разрешают работать. Я бы классно торговала на рынке, или продавала мороженое, или работала в детском саду. Если бы у меня была работа, я могла бы есть биг-маки и жареную картошку каждый день и была бы одета с ног до головы в одежду от дизайнеров. Да и, конечно, у меня была бы самая модная обувь. А уж сколько бы я всего себе накупила: видеофильмы, компьютерные игры, путешествие в Диснейленд!
Мама обязательно возьмет меня в Диснейленд, если я ее об этом попрошу. И все кончится, как в сказке. Буду всю оставшуюся жизнь жить счастливо. Обязательно буду! Даже если Футболист в это не верит. Терпеть его не могу!
Я сказала неправду. Мне он даже нравится, не пойму только чем. И я за него беспокоюсь. Уж он-то не будет жить счастливо.
Перед отъездом к маме я отправилась в наш дом, чтобы попрощаться с Футболистом и Александром.
Александра там не было. Думаю, и Футболиста тоже. Я вошла в дом, а их и след простыл. Никаких продуктов в картонном холодильнике. Я проверила наверху и выглянула в окно. На елке все так же висели мои трусы. Как далеко от окна она растет!
Мы все тогда будто с ума посходили. Посмотрела вниз, и сердце сжалось при мысли об Александре.
Вдруг я вскрикнула. Кто-то лежал на матрасе, широко раскинув ноги. Кто-то в футбольной форме и больше Александра.
— Футболист!
Я заорала, кинулась вниз, выскочила через боковое окно прямо в заросший сад и побежала к матрасу.
— Футболист! Футболист! — кричала я, стоя над его распростертым телом.
Он открыл глаза и уставился
— Трейси?
— Футболист! Ты жив! — вскрикнула я, опустившись перед ним на колени.
— Ух, Трейси! Не знал, что тебе не все равно! — захихикав, воскликнул он.
Я быстро щелкнула его по носу:
— Хватит, идиот! Ты что, упал?
— Нет, просто лежу себе, отдыхаю.
Я дотронулась до его руки. Она была ужасно холодной, а рубашка мокрой.
— Ты что, здесь всю ночь пролежал? С ума сошел!
— Ага. Это про меня. Сумасшедший, чокнутый. Все про меня.
— Ты и вправду такой, — сказала я. — А теперь еще заболеешь.
— И что тогда будет?
— В футбол не сможешь играть!
— Нет, смогу!
Он дотянулся до футбольного мяча, который лежал рядом с матрасом, и подбросил его в воздух. Попробовал поймать, но мяч выскользнул у него из рук и закатился в густую траву. Футболист выругался, но даже не подумал встать. Он продолжал лежать и щелкать у себя над головой папиной зажигалкой. Руки его не слушались.
— Уронишь зажигалку и еще подожжешь себя, чокнутый! Кончай!
— Я пытаюсь согреться.
— Сейчас я тебя согрею.
Я стала растирать его ледяные посиневшие пальцы. Он схватил меня за руки и потянул к себе.
— Во что ты играешь?
— Составь мне компанию! А, Трейси?
— Почему нельзя пойти в дом?
— Мне нравится, когда холодно. Я тогда почти ничего не чувствую.
— Ага, ты настоящий тупица, — сказала я, но легла рядом с ним на вонючий и старый матрас. Было так сыро, что, казалось, сквозь спину меня заполнили доверху водой.
— Кажется, будто меня тащат все глубже и глубже в землю, — заерзав, сказала я.
— Ага. Давай так вместе и останемся здесь. Ты и я в нашем собственном маленьком мире.
Что, если нам остаться в этом саду навсегда? Мы с Футболистом лежали бы на этом матрасе, как мраморные статуи на надгробной плите. Пусть бы по нашим телам полз плющ, скакали белки, а в волосах птицы свили гнезда. Ни один мускул у нас не дрогнет, как будто нам все равно.
Только мне не все равно! Я хочу добраться до счастливого конца своей сказки. Я готова теперь всю оставшуюся жизнь прожить счастливо.
— Эй! Пора вставать! Давай поиграем в футбол! — Я нашла мяч и стукнула им по голове Футболиста, чтобы привести его в чувство.
Выругавшись, Футболист вскочил на ноги. Хотел выхватить у меня мяч, но не тут-то было.
— Я Трейси Бикер Великая, быстрая как ветер. Ура, мяч у меня!
— Отвали, это я великий! — сказал Футболист и попробовал схватить меня. Его огромный ботинок угодил не по мячу, а прямо мне по щиколотке.
— Уууу! Больно! Верзила чокнутый! Амбал в ботинках!
— Прости. — Футболист уставился на мою ногу. — Покраснела, — озадаченно сказал он.
— Это же кровь!
— Я не нарочно, — пробормотал Футболист.